Дальние континенты - [14]

— Однако! — хмыкнул священник. — Не очень-то они церемонятся с нами.

— Наверное, хотят поскорее отправить нас по месту назначения, — улыбнулся брат Лэльдо. — Не терпится им кучу золота получить.

— Ну, могли бы и не так откровенно это демонстрировать, — окрысилась Лэса. — Я им это припомню, вот увидите!

— Интересно, что ты можешь сделать? — поинтересовался Горм. — Укусишь провожатого, что ли? Или ночью кошачий концерт им всем закатишь?

Лэса гордо вскинула голову, не сочтя нужным отвечать на подобные глупости. Клуц, благодушно тряхнув головой, сообщил:

— А мне даже интересно, как они собираются нас заарканить? Иеро, бластер у кого?

— У Лэльдо, — ответил священник. — Мне и меча достаточно. Жаль, гранат у нас не осталось. Уж мы бы им устроили фейерверк.

— А кстати, о фейерверке, — сказал эливенер. — Не разучились еще молнии пускать? Или Котя зря вас учила?

— Скажешь тоже — забыли! — огрызнулась все еще не успокоившаяся иир'ова. — Уж этого добра они получат сколько угодно! Только мне бы хотелось врезать им покрепче, чтоб никогда больше путников в ловушки не заманивали!

— Да, проучить их не мешало бы, — согласился Горм. — Надо постараться.

— Постараемся, — пообещал Иеро, но тут же добавил: — Если удастся.

Они прошли уже четыре квартала, и наконец провожатый повернул налево. Эта улочка была такой же узкой, как все предыдущие, но дома на ней выглядели иначе. В их нижних этажах располагались лавки. В широких застекленных витринах путники увидели выставленные напоказ сокровища города Веллетри. На темных бархатных подушках искрились бриллианты, сияли золотые и серебряные цепи, играли винно-красные рубины, испускали таинственные холодные лучи зеленые изумруды, синели сапфиры и топазы, вспыхивали фиолетовые аметисты… а в соседней витрине тяжелыми волнами грудились бархатные ткани, сплошь расшитые крученой золотой нитью, а еще дальше витрины наполняли изысканные фарфоровые статуэтки и затейливая посуда — с росписями и позолотой…

— Ой, ну и тарелка! — заметил Клуц, глядя на выставленное в одной из витрин гигантское фарфоровое блюдо, по краям которого были изображены гирлянды цветов и пухлые младенцы, которым художник зачем-то приспособил маленькие белые крылышки. — На такую тарелку можно Горма уложить!

— Ага, можно, — согласился медведь. — Впрочем, на нее и ты поместишься, ели ноги подберешь. Не хочешь купить такую?

— А с удовольствием, — ответил лорс. — Только на обратном пути. Она ведь, наверное, тяжелая! Зачем же я ее с собой в горы потащу? Вот уж когда домой будем возвращаться…

Иеро покачал головой. Нет, его друзья неисправимы. В любой ситуации они шутят и валяют дурака. Впрочем, это куда лучше, чем предаваться унынию.

Молодой эливенер сказал:

— А меня куда больше, чем все эти тарелки, удивляют сами витрины.

— Сами витрины? — машинально переспросил Иеро, и тут же понял, что подразумевал брат Лэльдо. И в самом деле — стекол такого размера священнику ни разу в жизни видеть не приходилось. Как это они выдувают такие гигантские пузыри? И как умудряются раскатать их так ровненько? На здешних стеклах совсем не заметно было радужного блеска, который был неизбежно присущ маленьким оконным стеклам домов на севере американского континента. И здешние стекла были не только безупречно прозрачными, но еще и ничуть не искажали того, что лежало за ними. Да, подумал священник, эти стекла сделаны руками больших мастеров!

Но вот тонконогий горожанин, шедший впереди, остановился и сказал что-то. Брат Лэльдо перевел:

— Пришли, ребята. Вот наш постоялый двор.

«Постоялый двор», конечно же, ничуть не напоминал постоялые дворы их родного континента. Это было такое же нарядное и основательное здание, как все другие на узкой боковой улице, двухэтажное, с высокой крышей, — только оно не стояло вплотную к соседнему дому, а отделялось от него высокими решетчатыми воротами.

— До чего же они здесь любят всякие клетки-решетки, — мысленно проворчала Лэса. — Похоже, не такая уж мирная у них жизнь, как они нам врут!

— Да, от кого-то им приходится обороняться, не иначе,, — согласился с кошкой Горм. — А теперь еще и мы явились… надеюсь, мы доставим им достаточно хлопот. Ишь, придумали — путников в рабство продавать! Нет, тонконогие, вам это с рук не сойдет!

— Лэльдо, — вдруг спросил Клуц, — а те горы, что мы видели с побережья, — не Гималаи?

— Нет, это Апеннины, — ответил эливенер. — У нас на пути будет еще много разных гор. Но нужные нам — очень далеко. Ну, это неважно. Долетим быстро.

Но им не удалось быстро долететь до Гималаев. Им вообще дальше предстояло идти пешком. Хорошо, что они об этом даже не догадывались…

А пока что перед ними открылись одновременно и двери дома, и решетчатые кованые ворота. Путники догадались: в дом — Иеро и брату Лэльдо, остальным — во двор. Потому что остальные — страшные, хищные, ужасные звери.

Естественно, они не стали ничего объяснять горожанину, приведшему их сюда, и спокойно разошлись в разные стороны. Даже если бы они сами не умели поддерживать мысленную связь на таком небольшом расстоянии (стены дома, само собой, не могли быть для них помехой), им помогли бы экраны ментальной защиты, которые намного увеличивали возможности мысленной связи. Эти экраны брат Лэльдо получил от старейшин Братства Одиннадцатой Заповеди, и каждый из путников имел при себе подобный экран. Кто и когда изготовил эти странные аппараты — не знал и сам брат Лэльдо, но подозревал, что экраны, как и полусфера, и темные стеклянные пластинки, являвшиеся на самом деле аппаратами неведомого предназначения, пришли на Землю из темных глубин необъятного Космоса.