Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11 - [129]

Когда-то был на острове рыбозавод, потом решили, что проще и спокойней для людей жить на Камчатке, там и закатывать крабов в банки с яркими этикетками. С тех пор людно на нем с весны до осени, а на зиму остаются одни метеорологи.

Мухитов показался на островной улочке, когда совсем стемнело.

Уже и маячок на макушке острова заморгал не блекло, как в сумерках, а во всю мощь, и мотоботчики, степенно перекуривавшие у крылечек, стали расходиться по домам.

Лидер островных краболовов долго мыл руки под навесом, счищая с ладоней морскую слизь. Вместе с мотористом он специально задержался на мотоботе — проверить забарахливший к вечеру движок. Крабовая путина коротка. К июлю краб уходит куда-то в коралловые дебри менять панцирь, и промысел затихает до следующей весны. Два месяца от силы, минус штормовые дни, — и конец крабовой охоте. Так что для краболовов до июля отдых — понятие туманное. Затемно в море, ставить снасти, затемно к острову.

Вслед за Мухитовым я вошел в темные сени, потом в комнату. Парни из его экипажа уже поужинали и ожидали своего старшину, лениво перестукиваясь в домино. Мухитов сел, не слушая отговорок, пододвинул и мне тарелку с борщом и принялся за еду. Парни, получив наказы, отправились спать, а мы еще с полчаса посидели, разговаривая под писк транзистора.

Мухитов попал на Птичий прямо с моря. Сначала из своей Казани по договору приехал он во Владивосток на огромный краболовный плавзавод. Поработал там сезон, потом случайно оказался на острове. Заехавший туда председатель колхоза уговорил остаться. Так и получилось, что Юрий стал островитянином, ни разу не побывав на самой Камчатке. Где спокойней работать? Конечно, на плавзаводе. Недавно сдавали они крабов на того же «Сергея Лазо», приятели (а их там у Мухитова не счесть) кричали с борта, чтобы возвращался. Зачем, мол, тебе эта скала? Заработок побольше, зато и жизнь суровей. Ближайшая почта за проливом, до ближайшего магазина, пока не открыли на острове лавку, часа полтора надо было плыть по морю, потом по реке. Не иначе как доверие держит. На плавзаводе твое дело ловить, да и только. А здесь не успеешь мотобот поставить на прикол — берись готовить все к грядущей путине. А зимой что ни год приходится во Владивосток летать, там на судоремонтном заводе колхоз заказывает новые мотоботы. Такие суденышки еще долго ничем не заменишь. Пробовали с малых сейнеров ловить, вроде получается, но мотоботы выгоднее. Да и у сейнера другая забота — гонять тралом треску и камбалу. Как их с крабом сравнить?

— Завтра сам увидишь, — сказал Мухитов, гася сигарету. — Узнаешь, что за зверь такой морской нас в море выманивает. Пойдем-ка пока отдыхать.

Утром я проснулся от унылого ржания за стеклами гостевой комнаты. Рыжая коняга раздвигала мордой прошлогодний травостой, выщипывая июньские травы. За стеной в кабинетике Харитонова рокотала рация. Видно, подошло время утренней связи с берегом. Я оделся и, решив, что Мухитов, видно, забыл про обещание разбудить перед уходом, вышел из комнаты.

Рация умолкла. Харитонов вешал наушники на гвоздь.

— Не спеши вставать, — засмеялся он. — Скверный прогноз. Никто в море не вышел.

Облака курчавились как обычно. Ветерок едва рябил воду. Так и не разобравшись в погоде, я пошел за полотенцем, а вновь выйдя из дома, понял, почему охочие до промысла мотоботчики предпочли постоять денек на приколе.

За южным мысом назойливо глыбились волны. Как говорят в камчатских селах, море «слюнило» не на шутку. Рифы, продолжавшие мыс, и не пытались разбивать валы, белые гривы которых все чаще выхлестывали в пролив, где тиха была еще зеленоватая вода. Но волнение докатывалось и до рейда. Суденышки по-вечернему держались клином, однако раскачивало их изрядно. Ни порт-надзора, ни службы безопасности мореплавания на Птичьем, само собой, не завели, но старшины, привыкшие в море работать, а не искать приключения, не спешили слать мотористов на рейд.

— Не повезло, — крикнул мне Мухитов. — И на Камчатку сегодня не прорвешься. На рыбозаводе, наверно, уже собрались воду солить. Пережидай.

Солить воду у Охотского моря — занятие невеселое. Да что еще придумать, когда в шторм не вывести наливную баржу из устья реки? По технологии, крабов перед закаткой в банки полагается сварить в морской воде. Пока завод располагался на острове, недостатка в ней никто не испытывал. Теперь же приходится что ни день посылать баржу подальше от Камчатки, где речные струи не в силах опреснять море. А сегодня, на традиционной дегустации консервов в лаборатории рыбозавода, сетований не избежать.

Я умылся под навесом, попил чаю с мухитовским экипажем и пошел знакомиться с распутчиками. Они и в шторм без работы не остаются.

С вечера ловцы снесли на берег перепутанные мотки сетей. Наутро они снова погрузят на свои верткие суденышки сети, но уже разобранные, аккуратно уложенные, которые без помех можно будет майнать за борт, когда старшина мотобота глянет сначала на солнце, потом на дальние очертания берегового мыса и скомандует опускать снасти, перегораживать неведомые крабовые тропы. А пока ставят да выбирают снасти в море, береговые помощники краболовов распутают и подготовят сети, которые парни возьмут в море на следующий день, привычно торопясь за удачей.