Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11 - [114]
Не могу еще раз не вернуться к вопросу о красоте гриба. Она никого не оставляет равнодушным. С какой неохотой решаемся мы на расчленение его шляпки и ножки, когда корзина уже полна и надо вместить в нее побольше грибов. Особенно изящен подосиновик, когда его шляпка еще не стала уплощенной а имеет вид полушара. Губчатый слой, густой и плотный, бывает разных оттенков белого и серого цветов, но когда он почти молочно-бел, к этому созданию природы испытываешь нежность. А как привлекателен совсем молоденький, новорожденный грибок! Такой стараешься не трогать и обычно не берешь, но иногда не удерживаешься от соблазна. Никогда не забуду голос одной женщины, переполненный восхищением и нежностью: «Посмотри-ка, Вера, какой попался! Ну вот такошенький!» Мне не надо было подходить к сборщицам, достаточно было услышать этот голос, это ласковое, истинно народное «такошенький», чтобы все представить...
И вот это эстетическое наслаждение от созерцания подосиновика едва ли не важнее его кулинарной ценности. Сколько интересных сцен хранит память! Вот мы с сыном вернулись из леса с богатым сбором. Матери дома не было, и мы решили до ее прихода разложить все грибы «по ранжиру». В первый ряд по краю стола укладывали самые мелкие. В Сережиной корзинке оказались даже грибы с ноготок. С них и начали. Каждый последующий ряд был крупнее предыдущего, нижний же ряд составился из самых крупных. Мы накрыли свою добычу двумя развернутыми газетами, и сын с большим удовольствием приоткрывал для мамы сначала один ряд («вот такошенькие!»), потом другой, третий... Все возрастные переходы, а сколько форм — тут и раздвоенные, и выросшие один на другом, и причудливо изогнутые. Жена ахала и всплескивала руками, стараясь, конечно, для сына, но и в его отсутствие без восторгов не обошлось бы.
...Глухой зимний вечер. Иногда заботы дня и «невпроворотные» дела впрыснут в организм столько тяжкой усталости, что не знаешь, как лучше и быстрее встряхнуться, успокоиться. Телевизор? Не то! Развлекательное чтиво? Не пойдет. И тогда вдруг вытащишь дневник грибных походов, альбом с зарисовками самых удивительных трофеев или просто какой-нибудь грибной атлас — неважно, украинский, чешский, немецкий или английский, — вот освежающим туманом на тебя надвигаются, тебя обволакивают приятные лесные видения. Усталость незаметно проходит, но ты продолжаешь жить в мире воспоминаний. Бывает, что этот мир сопровождает тебя и в сновидениях. Видишь золотую лесную просеку, чувствуешь под ногами шорох осенней листвы. Осень наводит свой порядок. Она упорно укрывает от твоего жадного взора грибы:
(Е. Стюарт)
И разгадываешь эти загадки до самых третьих петухов. Виноват: до звонка будильника. Петух — это ведь что-то далекое, давнее, детское... Это — природа. А мы — в городской квартире...
По зарубежному Дальнему Востоку
Александр Иванченко
Экзотика лазурных берегов
1. Драконы острова Комодо
Уже в пути, твердо зная маршрут самолета, я все еще сомневался: действительно ли мы летим на Комодо?
Два дня назад мы с моим переводчиком Анди Варисаджи завтракали в одном из джакартинских кафе. На стене там висела картина, изображавшая доисторических динозавров. Я сказал Анди, что хотел бы сфотографировать нечто подобное — живых гигантских варанов, сохранившихся до наших дней лишь в Индонезии.
Эти громадные допотопные ящеры обитают на четырех островах Малого Зондского архипелага: Флорес, Ринджа, Падар и Комодо. Регулярного транспорта из Джакарты туда никакого нет. На Комодо всего полторы сотни населения, одна маленькая деревушка, а на Риндже и Падаре люди вообще не живут. Несколько селений есть только на Флоресе, но постоянной связи с ними тоже нет. Да и варанов на Флоресе, говорят, мало. Легче всего встретить их на Комодо (не случайно слово «комодо» на языке бахаса-индонесиа значит «варан»).
Вспомнив, глядя на картину в кафе, малозондских драконов, я тут же выбросил их из головы. Зачем тешить себя несбыточным? Когда на второй день Анди с сияющей улыбкой сообщил, что завтра мы сможем быть на Комодо, я искренне удивился.
— На Комодо? Мы собирались в Бандунг.
— Мне казалось, вас заинтересовали вараны.
— Да, но Комодо... Туда кто-нибудь летит, плывет?
Анди скромно опустил глаза.
— Я зафрахтовал «Дакоту».
— Зафрахтовали? «Дакоту»?
— Меньшего самолета у них не нашлось.
— Да, но...
Ошеломленный новостью, я хотел сказать, что при моих финансах это безумие — фрахтовать не только «Дакоту», которая стоит бог знает сколько, но даже парусную лодку... Дичь какая-то, не спросив человека, нанимать от его имени самолет! А как теперь отказываться? В каком я окажусь положении?
Пока, подавляя возмущение, я подбирал слова помягче, чтобы отругать ретивого помощника не слишком грубо, Анди опередил меня. Засмеялся:
— Расходы взяла на себя газета «Мердека». Я обещал им репортаж о варанах.
А я-то и забыл, что в переводчики мне дали журналиста.
Так началось это путешествие. Я смотрел на плывущую под крылом «Дакоты» искристую синеву моря и только теперь по-настоящему волновался.
