Дали глазами Аманды - [86]

После стольких открытий последовали долгие мирные сиесты. Открытие музея приближалось, уже прибыли первые паломники. Это были господин Рейнольд Морз и его жена, обладатели самой большой коллекции картин Дали (они устроили собственный музей Дали в Кливленде, штат Огайо). Потом появились китайцы из Сан-Франциско, малыш Кай Тсик, его модель, тоже китаянка, с длинными позолоченными ногтями, псевдо-Мерилин Монро, блондинка, без сомнения, вульгарная, Стивен, киношник, и другие их друзья. Кай Тсик одел их в расшитый золотом атлас ярких цветов, украшенный вышивкой. В этих одеждах они казались сошедшими со страниц волшебных китайских сказок, и Дали счел их столь же чудесными, сколь и безобидными. Они должны были помочь Дали снова эпатировать своих соотечественников. В самом деле главной задачей музея было навязывание родному городу вкусов и причуд Дали. Он пригласил китайцев в «Барокко», очаровательный ресторан в Кадакесе, где ужинали при свете свеч.

Потом прибыл австрийский художник Фуш, который привез огромную статую Венеры для двора музея. Дали заметил, что он провожал девушек похотливыми взглядами, и добавил, что это «patatouski». Это прозвище мэтр давал евреям из своего нью-йоркского окружения.

Музей Дали был открыт под звук фанфар 23 сентября 1974 года. Дали настаивал на том, что ему всего 31 год, и купил мне в Барселоне бежевое муслиновое платье. Гала прибыла из Пуболя в компании своего «Иисуса Христа». Супруги встретились у «Дюрана», перед тем как отправиться вместе в музей. После речей мэра и Дали толпа ринулась в музей. Это была беспрецедентная толкучка. Друг Галы остался где-то позади, и Дали успокаивал Галу, кричавшую: «Джеф, Джеф!». Официальные лица и авторитетные особы задержались в «зале сокровищ», где были выставлены самые ценные полотна Дали, такие как «Корзинка с хлебом», и т. д. Я не без гордости заметила, что мои коллажи не остались незамеченными, а Дали спесиво указал мне на полотно, возвышавшееся над старой театральной сценой, — неоконченную «Анжелику». Центральный зал музея был увенчан куполом Пинеро, которому было не суждено увидеть триумф своего творения, — несчастный архитектор погиб в автомобильной катастрофе. Коленчатый Христос находился под куполом.

В других залах я увидела софу в форме губ Мэй Уэст, саркофаг из электрических проводков, кровать Наполеона III, лошадку из Шабанне, расписанный плафон, засвеченные фотографии Марка Лакруа, полотна Питхота, художника из Кадакеса…

Здесь было все, что собрал для этих целей Дали. Я была счастлива разделить с ним этот час славы, так же, как и участвовать в создании музея.

Гала скоро покинула нас и уехала в Пуболь со своим Джефом.

В машине, истощенный своим триумфом, Дали пошутил:

— Итак, дело сделано! Самое забавное, что ваши коллажи имели больший успех, чем все безделушки музея! Их смысл люди поняли быстрее всего. Для остального нужно время…

Глава 19

Чтобы отдохнуть после инагурации, мы отправились в Барселону. Китайцы из Сан-Франциско производили фурор всюду, где бы не появлялись. Дали «открыл» на последнем этаже современного дома новый ресторан, «Аталайя», украшенный фальшивыми ширмами Коромандель и хрустальными люстрами. Он пригласил туда Пазолини и Ходоровского, «El popo» которых он видел. Ходоровский хотел сделать экранизацию, вернее сериал по научно-фантастическому роману «Дюна» Франка Герберта. Он хотел бы, чтобы Дали был императором, а я его дочерью. Он принес мне сценарий, огромную стопку бумаг, попросив меня при этом убедить Дали участвовать в проекте. Но мэтр запросил такой гонорар, что затея с фильмом провалилась. Пазолини только что окончил свой фильм «Salo» и попросил Дали нарисовать афишу. Его менеджеры готовы были достать чековые книжки, но требования Дали были непомерны, что превысило их бюджет. За ужином я сидела с Пьером Паоло Пазолини, очаровательным мужчиной, смущенным присутствием Дали. Я рассказывала Пазолини, по какой именно причине Дали любил «Теорему», редкий случай, так как он не выносил современных фильмов. Я вспомнила серию «Теоремы», в которой женщина, съев суп из крапивы, начинает летать над крышей фермы. Я заказала этот суп для Пазолини, крайне удивленного тем, что в ресторане готовили это редкое блюдо, которого он никогда не пробовал. Мы провели отличный вечер. Мне не довелось еще раз увидеть Пазолини до его трагической гибели. Я была огорчена, что Ходоровскому не удалось поставить свой фильм. Он был первым, кто задумал научно-фантастический сериал и мог опередить «Звездные войны». Я была бы счастлива играть дочь императора Галактики, воплотившегося в Дали. Но судьба распорядилась так, что я пришла в кино только после моей карьеры певицы.

Вернувшись в Лондон, я снова стала штурмовать студии грамзаписи. Я записала несколько песен самостоятельно и получала отказы от студий. Но я добилась своего и, приехав в ноябре в Барселону, похвасталась Дали, что записала свою первую пластинку в 45 оборотов. Я выбрала одну песню Элвиса Пресли, которого Дали обожал (его рубашки, — говорил Дали, — просто подарок). Дали, казалось, не был впечатлен моей первой пластинкой и еще раз напомнил мне, что среда шоу-бизнеса прозаична до ужаса. Мэтр был очень горд портретом Кармен де Бурбон, находившемся в нашей гостиной, поскольку он собирался самолично вручить его герцогине. Конечно, это был не шедевр, но определенное сходство можно было заметить. Сюрреалистская манера чувствовалась в изображении парящей лошади, напоминавшей полотна Магритта. Полотно было принято восторженно, и герцогиня Жинеста поблагодарила Дали, после чего мы отправились обедать в «Жокей-Клуб» вместе с Людовиком XIV, присоединившейся к нам в Мадриде. Дали уже был занят портретом будущего короля Хуана Карлоса. Он транспонировал на холст увеличенную официальную фотографию и раздумывал над тем, как далинизировать королевский портрет, не посягая на его внушительность. С возрастом его все больше занимало дворянство и почести, он говорил только о королях, монархии, титулах и замках. Быть может, он мечтал о каком-то знаке отличия, о дворянском титуле? Это казалось мне смешным, но я пыталась понять причины подобной суетности.