Дали глазами Аманды - [66]

Я процитировала Дали Оскара Уайльда: «Великий художник не должен видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Если он начнет это делать, он перестанет быть художником».

— Одно другому не мешает, — возразил Дали, — даже когда рисуешь гиперреалистично, не видишь действительность такой, какая она есть. Благодаря художнику действительность преображается, его глаза вбирают в себя действительность и трансформируют ее, подобно тому, как искусство алхимии превращает грубые металлы в чистое золото.

Его телефонные счета, наверное, были астрономическими, потому что наши беседы длились бесконечно долго. Он звонил мне либо утром, лежа в кровати и переваривая завтрак (он называл это «переваривать breakfast», потому что в Нью-Йорке горничные из «Сан-Режиса» спрашивали его: «did you enjoy your breakfast, sir?»), либо после обеда из своей мастерской, чтобы рассказать мне о том, что он только что нарисовал или открыл. Поскольку он никогда не мог запомнить чей-либо номер телефона, мой номер набирала его горничная Маргарита. Она выучила это сочетание цифр наизусть.

Жизнь в Лондоне всегда была достаточно сумасшедшей. Я снялась для нескольких модных журналов, участвовала в нескольких показах моделей Оззи Кларка. По вечерам мы обедали с друзьями в клубе Аретуза, на Кингс Роуд. Потом мы шли танцевать на дискотеку «Трампс» на Жермин стрит. На меня смотрели как на плей-герл, которая думает только о развлечениях и меняет мужчин, как перчатки. Однажды вечером я до самого утра пила с Оззи Кларком и самым знаменитым футболистом того времени Джорджем Бестом. Джордж проводил меня домой. Я не поняла ни слова из того, что он мне говорил, и он в свою очередь был убежден в том, что я шведка. На следующий день весь дом строил тысячи предположений о том, что же именно произошло между мной и футболистом. Никто не хотел верить, что между нами ничего не было.

При всей моей ненависти к фанаткам, вызванной их мазохизмом и низкопоклонством по отношению к музыкантам, за которыми они следовали, как тени, — меня часто воспринимали как суперфанатку Дали, суперзвезды. Иногда, правда, меня называли музой. Я была обижена, но, в глубине души, я понимала, что меня можно было назвать суперфанаткой, потому я всюду сопровождала мэтра и терпела его причуды. Однако слово «терпела» мало соответствовало нашей ситуации, так как я была восхищена и очарована этой дружбой, благодаря которой мне так завидовали. Дружба с Дали, подобно страсти, изменила всю мою жизнь.

Глава 16

Я прилетела в Париж в конце ноября. Моя жизнь состояла теперь из постоянных переездов. В эту зиму Дали попросил меня поселиться около «Мериса», в отеле «Интерконтиненталь», на улице Кастильон. Мне нужно было только перейти через улицу, чтобы оказаться у мэтра. Естественно, он меня постоянно приглашал. Для меня окончилась эпоха Сен-Жермен-де-Пре, улицы Сены, квартала Флоры. Это был шаг вперед в наших отношениях с Дали. Гала была согласна с подобным выбором жилища. «Мерис» был слишком официален. Из окна Дали открывался точно такой же вид, как и мне на улице Риволи. Каждый второй день Гала предпочитала оставаться одна, и мы с Дали отправлялись обедать в «Максим», где для нас был зарезервирован столик.

Мало помалу я познакомилась со знаменитостями, о которых раньше только слышала. Например, с герцогиней Виндзорской, которая, казалось, была искренне рада встретить Дали через столько лет после ее визита в Порт Льигат. Как-то мы обедали с Онассисом, и он рассказал нам забавную историю. Однажды молодой человек подошел к нему в ресторане и попросил его об одной маленькой услуге, много для него значившей. У него был назначен деловой обед и для того, чтобы впечатлить партнеров, ему было просто необходимо перемолвиться парой слов с миллиардером. Все это должно было иметь такой вид, как будто они с Онассисом давно знакомы. Онассиса это предложение позабавило, и он согласился.

Пообедав, он прошел мимо столика молодого человека и остановился, чтобы его поприветствовать: «Ах, здравствуйте, как вы поживаете? До скорой встречи!» Тот сделал вид, что его не знает, и поздоровался с презрительным видом. Онассис сначала был ошарашен, а потом эта выходка показалась ему настолько оригинальной, что он предложил наглецу должность в своей компании. К моему удивлению, Онассис даже говорил по-каталонски с Дали. Дали обожал забавные истории, особенно самые сальные из них. Он часто водил меня в Пигаль посмотреть спектакль шансонье из «Театра двух ослов», особенно он ценил Пьера-Жана Вилхарда и тех шансонье, которые издевались над правительством или имитировали знаменитостей. Однажды дебютант по имени Тьерри ле Лурон спародировал Дали и его забавный акцент. На следующий день Дали пригласил его на чай в «Мерис», но был разочарован скромностью пародиста. После этого случая он стал обращать внимание на молодых актеров, еще посещавших курсы драматического искусства. Катрин Лашен, например, почти каждый день приходила читать ему классиков или отрывки из пресловутой эротической трагедии мэтра. В «Максиме» мы часто встречали Фей Данауэй, снимавшуюся в Париже в фильме Рене Клемана «Дом под деревьями».