Далеко-далёко - [8]

Конечно, бабуля побежала в магазин. А я осталась довольна: малой кровью ведь отделалась. Ну, отругали немного, зато этого Лео в моей жизни больше не будет.

И тут бабушка из магазина вернулась, протянула мне тетради… А на них… ДиКаприо! У меня аж сердце упало. А бабуля довольно сообщает:

– Там были с собачками и с котятами. А эти, последние, я для тебя забрала, раз уж он тебе нравится.

И зачем я в прошлый раз так восхищалась тетрадными обложками?! Теперь я совсем приуныла – поняла, что этот голливудский субъект так и будет меня преследовать. Неужели же всю жизнь?! Совсем я не собираюсь им увлекаться. Вот просто ни капельки!

– Конечно, прежние тетрадки получше были, – продолжала бабушка. – Но ты ведь сама виновата!

Я присмотрелась: и впрямь совсем дрянные картинки. Красавчик Леонардо на них совсем уж неказистый вышел, будто даже косоглазый.

С горя звоню Верке:

– У меня горе, Вер!

– Какое ещё горе? – заинтересовалась подруга.

– ДиКаприо меня преследует, прямо как маньяк!

– Как это преследует? Расскажи-ка поподробнее, – Верка аж в трубку засопела от любопытства.

– Да это я образно так… А на самом деле он всю мою жизнь одикаприл. Он же везде, просто везде – и на моих тетрадях тоже.

Верка рассмеялась:

– Вот чудна́я! Купи другие тетради, и дело с концом!

– Не могу, бабушка обидится. Сама ж ей сказала, что люблю его.

– И глупая! Сама виновата.

Всю ночь я не спала. Всё думала: что теперь делать? Кое-что всё же в голову пришло: распределю-ка я тетради по предметам и по степени отвращения к ним. Чем противнее картинка на тетради, тем менее любимым был предмет. Вот этого перекошенного ДиКаприо – на физику, да! Большего она и не достойна! Вот этого косого ДиКаприо на алгебру…

Распределила я тетради, и мне это даже нравиться начало. Ведь если были бы у меня красивые тетради, так в них и писать жалко всякую ерунду. А такие страшненькие для физики или алгебры сгодятся. Когда же тетради закончатся, и я куплю себе новые: нормальные – без ДиКаприо. Эта мысль меня немного утешила.

Но прошло совсем немного времени, и заботливая бабушка снова принесла мне тетради с физиономией ДиКаприо… Мол, ещё купила про запас.

И я решила «приручить» себя к ДиКаприо, раз уж деться от него некуда. Говорят, за двадцать один день к чему угодно привыкнешь, даже полюбить можно при большой тренировке. Стану я на его рожу на обложках по десять минут каждый день смотреть – может, полегчает. Хотя с мытьём посуды у меня этот номер не прошёл – так и не полюбила.

Решено, буду привыкать! Каждый день перед уроками я упорно пялилась на лицо с тетрадок. На уроках тоже пялилась, но не так старательно. Иногда что-то писать приходилось. Результат нулевой! Разве что девчонки моим тетрадкам завидовать стали. Но и это не утешало.

Так тяжело и протекал учебный год. Но за месяц до его конца я не выдержала: обрыдла мне ненавистная физиономия. Звоню подружке:

– Вер, давай мои тетрадки сожжём!

– С ума сошла! Ещё почти месяц учиться!

– Больше не могу его терпеть в своей жизни, этого вашего Лео!

Вечером мы разожгли костер во дворе, и я с удовольствием закинула в него тетради с ДиКаприо. Стою счастливая, улыбаюсь. Верка удивлённо спрашивает:

– Чему так радуешься?

– Избавилась от него, наконец!

– Зря радуешься, бабушка тебе ещё купит.

Я со всех ног кинулась домой: только бы успеть, пока не купила. Вбегаю, едва отдышавшись, ору:

– Бабуля, не покупай мне больше ДиКаприо! Я этого больше не вынесу! Я его на самом деле терпеть не могу!

Бабушка долго стояла молча, ошарашенная. Потом сказала:

– Что ж ты до сих пор не признавалась?!

– Боялась, что ты обидишься…

– Лучше сказать обидную правду, чем целый год так притворяться. Я бы на твоём месте не вытерпела целый год.

Больше я никогда не употребляла сладенькой лжи. Во всяком случае с бабушкой.

Ничейный мальчик

В тот день в детском саду меня сильно обидели. Дима из нашей группы бросил мне за шиворот червяка. Не очень мне нравятся червяки, тем более – у меня за шиворотом! Я обиделась и спряталась за кустами сирени, у самого забора.

И тут увидела: за забором мальчик. Он тоже меня заметил и уставился, словно я вся чумазая и лохматая. Он точно был странный. И очень грязный.

– Привет, ты что тут делаешь? – начала я разговор.

– Смотрю, что за вашим забором делается.

– Тут скукота, ничегошеньки не делается. Я, наоборот смотрю, что на улице происходит.

Он удивился:

– Зачем тебе?

– Так интересно. У нас только глупые игры, а снаружи все по делам спешат. Я тоже хочу куда-нибудь идти, а не сидеть без дела. Хочешь со мной наблюдать?

Он чему-то очень обрадовался:

– Хочу, но я же – за забором. Как же я наблюдать буду?

– Так ты лезь сюда.

– Как же я к тебе попаду? Забор высокий.

– Тут в одном месте есть дыра, я покажу. Ты в неё пролезай.

Он пролез между сломанными досками, и мы вместе сели у кустов сирени. Минут через десять он заметил:

– Отсюда смотреть интереснее. Все куда-то спешат, и вид у них деловой. И даже таинственный.

– Все спешат к кому-то, – глубокомысленно заключила я.

– Почему ты так решила?

– Так ясно же: с портфелями – к начальникам на работу, с пакетами – к детям с подарками. А без всего – из сада и школы детей забирать. Моя бабушка всегда за мной приходит мимо забора, во-о-он в ту калитку.