Далеко-далёко - [10]

Часть 2

В новенькой школьной форме, в кроссовках со всякими наклейками, с ярким рюкзаком, с астрами, купленными по случаю, гордый Мишка с бабкой явились в первый класс. В глазах принаряженной бабки светилась надежда, она почему-то волновалась и ежесекундно поправляла ему съезжающий набок синий галстук. Когда Мишка звонко рассказал четверостишие и пошёл с учительницей и другими ребятишками в класс, бабка прослезилась.

Гром грянул неожиданно. Гуляя, Мишка услышал бабкин призыв; приученный к порядку, он явился сразу же и не узнал бабку: постанывая, она корчилась на диване и велела позвать соседку, бабку Нину. Мишка поспешил к соседям. Бабка Нина в молодости работала медицинской сестрой и теперь в подъезде была кем-то вроде профессора в медицинских и житейских вопросах. На глаз бабка Нина подтвердила опасения Мишкиной бабки – что так просто боль не пройдёт и без «скорой» не обойтись. Машина скорой помощи увезла Мишкину бабку в больницу, а он, Мишка, получил от неё наказ: слушать бабку Нину, у которой он теперь будет жить. Мишка хотел что-то возразить, но выразительный взгляд бабки-матери на ремень, который висел теперь больше «для порядка», прекратил все его возражения.

Впрочем, пожить немного у бабки Нины было даже интересно. У них был большущий телевизор, дед Иван, высокий и загорелый, и внучка Варька, Мишкина одноклассница, рыжая и бедовая. Вообще-то у бабы Нины и деда Ивана было много внуков и внучек, но они жили у себя дома с матерью и отцом и время от времени проведывали стариков. Варька же жила у них постоянно. Почему это так, Мишка не знал, да и не задумывался.

И тогда только все в подъезде узнали про «тётку с каблуками», так её Мишка называл.

Она и раньше к ним с бабкой являлась из опеки (Мишка думал, что это дом, где что-то пекут, ведь они с бабкой тоже пекли пироги и блины и замораживали к случаю). Всякий раз, как она являлась, бабка её ждала, готовила заветную тетрадочку и, волнуясь, рассказывала тётке, что купила своему ненаглядному: то булочку, то рубашку, то книжку. Тётка с каблуками слушала, что-то писала в тетради, а иногда разговаривала с Мишкой. Мишка не любил эти разговоры, но бабка велела, и он вежливо отвечал тётке: «Да, нет». Обнаружив Мишку у бабки Нины, тётка с каблуками начала кричать: «Почему не сообщили», но узнав, что бабка Нина воспитывает Мишку за свои «кровные», она успокоилась, а попив чайку, подобрела, разоткровенничалась и рассказала бабке Нине, что своих детей и внуков не нажила и теперь как «треклятая» по работе вынуждена мотаться по адресам и приглядывать за чужими внуками. В конце беседы тётка даже помогла бабке Нине написать объяснительную, чтоб «наши не доставали». Потрепав Мишку по загривку, она удалилась, громко стуча каблуками.

Мишка, немой свидетель происходящего, решил, что тётка в общем даже неплохая, а кричала на бабку Нину потому, что та не приготовила вовремя ту нужную тетрадку.

Бабка Нина с дедом Иваном и Варькой стали собираться на дачу и Мишку обещали взять с собой. Получив приглашение на дачу, Мишка засомневался, забеспокоился: ведь он никак не мог определить, как его пригласили (шибко-шибко или так себе) и «ведь ехать на автобусе – это дорого», – размышлял он.

В коротенькой Мишкиной жизни случались истории, к которым память его возвращала всегда неожиданно и не всегда к месту, не зря они зовутся жизненным опытом. Вот и сейчас Мишка вспомнил, как прежде отпросился у бабки поиграть в соседнем дворе и сам не заметил, как оказался в гостях у Руслана, знакомого дворового мальчишки. Дверь им открыла бабушка Руслана – Мария Васильевна – и сразу же приказала: «Лапы мыть и за стол!»

К сожалению, давно прошли те времена, когда окружающие благоговели перед учителями, но Марию Васильевну, переучившую многих ребят двора, помнили и уважительно звали Васильевной ещё и потому, что она отдала свою квартиру преуспевающей дочери с мужем и переехала в однокомнатную, на краю города, откуда она и ездила каждый день «водиться» с внуками. Сама же Мария Васильевна, зная наследие Макаренко, Сухомлинского и прочих именитых педагогов, считала, что порой результативным является вовремя данный подзатыльник. Обедали втроём: Мишка, Руслан и его младший брат Марк, не очень владеющий ложкой. Васильевна успевала следить за Марком и подкладывать еду мальчишкам. Раззадоривала их, совсем немного строжилась, и как только всё было быстро съедено и тарелки составлены аккуратной стопочкой, отпустила детей играть. В игровой горы игрушек, собака, кошка с котятами, черепаха, музыкальные книжки и прочая всячина, являющаяся мальчишечьим счастьем, не так удивили Мишку, как то, что Руслан, уже сидевший за компьютером, кричал кому-то невидимому: «Кидай, кидай! Мяч кидай, да не кольцо, а я поймаю». Проезжающий верхом на машине Марк объяснил: «Руська по «скайффу» разговаривает». «Сегодня книжку или историю?» – спросила вошедшая в игровую Васильевна. Решили: «Историю», – и чинно расселись на матрац, покрытый меховым покрывалом. «Однажды, – начала Васильевна, – мы поехали на дачу…»

Чудесная рассказчица – шутка ли, сорок лет в школе, – рассказывая эту историю не единожды, она всякий раз наблюдала, как присмиревшие мальчишки покатывались в нужном месте со смеху, даже младшенький Марк, подражая старшим, валился на матрац, дрыгал ногами и, захлёбываясь, просил: «Ещё, ещё, баба, расскажи!»