Далекие твердыни - [32]

Если даже Киайену способен сдуру ляпнуть что-то об Эн-Тайсу, нет никакого удовольствия держать его здесь. Неприятно, если о пленнике начнут шептаться по углам. Айарриу действительно уже много раз забавлялся с ним, и это надоело. С другой стороны, убить Эн-Тайсу — значит превратить его в воспоминание, а это еще скучнее. Если и впрямь его отпустить, когда-нибудь в будущем он может стать хорошим развлечением.

Но просто так отпускать его Айарриу, конечно, не собирается.

— Ты переел йута, мой принц, — хрипло говорит Эн-Тайсу. Звучит это неубедительно. Кровь стекает по его телу, и он точно облачен в алый рият. — Смотри, кончишь как твой отец. Будешь лежать где-нибудь толстой свихнувшейся тушей и ходить под себя.

Айарриу отодвигается и внимательно смотрит на него, примериваясь. Потом резким точным ударом выбивает плечо Эн-Тайсу из сустава.

Тиккайнаец не вскрикивает, только дергается и пытается перенести вес тела на другую руку. Понаблюдав за этим, Айарриу точно также бьет по его правому локтю.

На сей раз крик есть.

Но это не так интересно.

Принц добился своего, хотя тиккайнаец, сходящий с ума от боли, вряд ли понимает, что было его целью. До сих пор Эн-Тайсу действительно хотел умереть, очень хотел; но это желание шло от рассудка, не от души. Он слишком любит жизнь, этот рыжий ублюдок. Сейчас, когда боль замутила его разум, он не хочет смерти — он хочет мести. Вырваться, впиться клыками в глотку, наглотаться крови Айарриу, почувствовать, как жизнь уходит из его тела… это приятно. Дурманит почти как йут.

Айарриу медленно проводит рукой по лицу Эн-Тайсу. Подается вперед и нежно, медленным поцелуйным движением прокусывает изнанку его предплечья. Тиккайнаец не может попробовать кровь Айарриу, но Айарриу может попробовать его кровь… Окровавленные губы принца растягивает стылый оскал.

— Да ты свихнулся, — с кривой усмешкой выговаривает Эн-Тайсу. — Отрадно видеть.

— Не отвлекай меня, — мягко говорит принц.

Мгновение они смотрят друг на друга.

Потом Айарриу протягивает руку и вынимает из глазницы Эн-Тайсу глазное яблоко. Дергает, обрывая кровоточащие слизистые лохмотья, поднимает, показывая уцелевшему глазу.

Лицо Эн-Тайсу превратилось в оскаленную маску боли. Он молчит. Еще одно движение, и у маски будет две пустых глазницы. Но тогда он не увидит того, что будет потом, а это следует видеть.

Айарриу раздавливает глаз в кулаке; слизь стекает по пальцам. Принц облизывает мизинец и смеется.

Потом он выписывает в воздухе размыкающее заклятие, и звенья цепей распадаются. Эн-Тайсу оседает на пол. Он, пожалуй, еще может рвануться, отчаянно желая в последний миг жизни сомкнуть клыки на горле Айарриу, но тот не намерен позволять ему это. В конце концов, он хочет сохранить ему жизнь.

Еще одно заклятие — связывающее.

Шатаясь, Эн-Тайсу стоит на коленях. Заклятие держит его спину прямой, иначе он бы упал. Айарриу подходит сзади, берет его за волосы, вытирая о них руку, испачканную в слизи. Потом смыкает пальцы на шее.

— С этой минуты, — шепчет он, — можешь начинать радоваться жизни. Потому что я тебя отпущу…

Как удавленник глотка воздуха, Эн-Тайсу жаждет его смерти.

Мучительной.

Долгой.

Более мучительной, нежели то, что делает сейчас с ним Айарриу, и в тысячу раз дольше.

Чувствовать это приятно.

— Я сделаю с тобой то же самое, — беззвучно шепчет Эн-Тайсу.

Бесполезно.

Мало.

Айарриу насилует его. Медленно, размеренно, не торопясь завершать акт; его страсть не является даже искалеченной формой любовного вожделения, принц испытывает чистое, беспримесное влечение к боли и ненависти.

— Нет, — шепчет Эн-Тайсу. — Не я. Однажды ты встретишься со своим страхом, Арри…

— Я ничего не боюсь, Эн-Тайсу. Самый великий страх, который есть в этом мире, я каждый день вижу в зеркале.

…Потом, отшвырнув окровавленный полутруп, он выходит, оставляя двери распахнутыми. Он приказывает стражникам забрать пленника, не оказывая никакой помощи и не проявляя заботы, отвезти в дикие леса на западе Хетендераны и там оставить. Айарриу совершенно уверен, что Эн-Тайсу не станет жертвой зверей или людей. Он выживет, и сделает все, чтобы развлечь принца попытками его убить… Он слишком любит жизнь и слишком ненавидит Айарриу.

В полной благоуханий купальне, блаженствуя в теплой воде, сочиняя стихотворение, которое подарит за ужином Айелеке, Айарриу внезапно вспоминает нелепое: «Однажды ты встретишь того, кто окажется страшнее тебя», — и разражается издевательским смехом, так что напуганные служанки прячутся за занавесями.

Пройдет четыреста пятьдесят лет, прежде чем на берег Хетендераны ступит Маи Ундори.

* * *

Сад был мал, точно в доме небогатого торговца: ни качелей, ни скульптур, ни скамей — только цветы вдоль дорожек и фонтан посреди лужайки. Мягкое журчание водяных струй нарушало тишину. Взвесь мельчайших капель распространялась в воздухе, и в ней то пропадала, то вновь зацветала радуга.

Аяри проснулся.

— Убери руку, — сказал он.

Лениво улыбаясь, Тайс вытащил пальцы из-под его ошейника.

Внутренний дворик губернаторского дома опоясывала галерея, немного приподнятая над землей. Столбы из резного золотистого дерева, покрытого лаком, поблескивали в лучах солнца, нелакированные доски пола были теплы и приятны на ощупь. Аяри спал на припеке, вытянувшись через пятна солнца и тени, как белоснежный огромный кот. Тонкая цепь тянулась от его ошейника к одному из столбов.