Далекие огни - [5]

Как правило, днем бомжи отправлялись на промысел, а вечером вновь собирались у костров. Так и текла их жизнь — бесцельно, тупо, в пьяном угаре.

Глава четвертая

Вот в один из таких сырых вечеров и объявился у их костра доктор. Он действительно был врачом из местной городской больницы, а сюда, в «бомжеубежище», наведывался исключительно из альтруистических побуждений. С каждой получки покупал несколько бутылок водки и поил местных бродяг, за что и был здесь всеми уважаем и почитаем. Некоторым из них походя оказывал необходимую медицинскую помощь, а двоих или троих, которые нуждались в более серьезном лечении, на свой страх и риск пристроил к себе в больницу.

Было ему лет тридцать семь — сорок, носил бороду и страшно любил выпить.

Доктор вырос из темноты и присел у костра.

— Здорово, мужики. Примете в свою компашку?

— Такому гостю мы всегда рады, — оживился дед Евсей, узнав в незнакомце их общего благодетеля. — С чем пожаловал?

— Как всегда. — Доктор вынул из сумки три бутылки водки. — Пей, мужики, сегодня я у вас за виночерпия.

— Хороший ты мужик, понимающий, — сказал полковник Коля. — Вот только не балуешь ты нас своими визитами.

— Так я ж не Рокфеллер, чтоб поить вашу братву каждодневно, — рассмеялся доктор.

— А ты так, налегке, заходи. Без спиртного.

— Тебе у нашего костерка всегда место найдется, — добавил дед Евсей. — Фигурально выражаясь, имеешь ты здесь, в нашем бомжатнике, пожизненную ренту.

Доктор тем временем был занят откупориванием бутылки.

— Вся эта водка — дерьмо, — мрачно заявил полковник. — К стенке поставил бы того подлеца, который ее выдумал.

— А зачем же ее пьешь?

— Так ведь и жизнь — тоже дерьмо…

Все рассмеялись.

Принесенные доктором бутылки опорожнили в считанные минуты. Доктор пил наравне со всеми.

— Болящие есть? — поинтересовался он, когда все было выпито.

— Геморрой у меня, — отозвался дед Евсей.

— На заднице сидишь много, — отмахнулся доктор.

— А на чем же мне сидеть? — огрызнулся дед.

— Да нет у нас здесь больных, — сказал полковник. — Это вон у того костра, — он махнул рукой в пустоту, — мужик животом мается. Какой-то гадости обожрался, того и гляди, коньки отбросит. Несет его в тридцать три струи.

— Посмотрим.

Доктор поднялся и растворился в темноте. Через четверть часа он вернулся.

— Все, жить будет. Напичкал его таблетками. Завтра к утру полегчает.

Тут взгляд его остановился на Петре.

— Новенький?

* * *

К тому часу он был уже изрядно пьян, и на вопрос доктора смог лишь кивнуть.

Доктор с интересом изучал его.

— Откуда же ты такой взялся?

— Да здешний он, — пояснил дед Евсей. — Приблудился вот на днях.

— Вот оно что!

Больше доктор к нему не обращался, хотя изредка продолжал бросать на него любопытные взгляды.

На следующий день страшно болела голова. Он провалялся у потухшего костра до полудня, затем попытался подняться, но внезапно пронзившая правый бок острая боль заставила его со стоном рухнуть на землю. Он был один: ни деда Евсея, ни полковника, ни других его соседей по костру в «бомжеубежище» не было. Видать, подались в город на заработки и поиски пропитания.

Доктор объявился ровно в час. Он вырос перед ним так же внезапно, как и накануне вечером. Присев на корточки, долгим участливым взглядом рассматривал лежащего у его ног человека. Потом достал из кармана плаща начатую бутылку водки, налил полстакана и протянул Петру.

— На, полечись. А то весь посинел с перепою.

Тот жадно выпил. Через минуту ему заметно полегчало.

Доктор закурил.

— Ну и дальше что? — спросил он. — Так и будешь здесь валяться, пока не сдохнешь?

— А тебе-то что за дело?

— Да мне-то, собственно, никакого дела нет. Просто жаль мне тебя.

— Тоже мне — мать Тереза в штанах…

— А ты не язви, мужик. Вот смотрю я на тебя и вижу: погибнешь ты тут. Хреновый из тебя бродяга, понял? Ты на этих-то не смотри, — он кивнул в сторону лагеря, — они тертые калачи, за жизнь крепко держатся. Им все нипочем: ни холод, ни мороз, ни жара летняя. А ты… словом, не место тебе здесь.

— Отвяжись.

— Вот и здоровьице-то, вижу, у тебя не ахти какое, — как ни в чем не бывало, продолжал доктор. — Бок-то болит?

— А ты откуда знаешь?

— Я, братец ты мой, все-таки врач. И не простой какой-нибудь, а хирург. Я ведь тебя, мужик, насквозь вижу. Что с боком-то?

— Не знаю… Вроде как ножом пырнул кто-то.

— Что значит — вроде? Не помнишь, что ли?

Он покачал головой.

— Не помню. Ничего.

— Вот так-так! Загадочный, смотрю, ты тип. Прямо одна сплошная тайна… Ладно, мужик, крепись, я как-нибудь на днях наведаюсь. А сейчас мне пора.

Доктор ушел.

Оставшись один, он кое-как поднялся и, шатаясь, поковылял к ближайшему магазину — за водкой. Но водки он не купил.

Уже в магазине, сунув руку в карман, обнаружил, что все его деньги исчезли. Правда, и денег-то там оставалось с гулькин нос, но и тех не оказалось. Видать, ночью, пока он спал, кто-то обчистил его карманы.

Он знал, что без денег ему крышка.

Мысль о самоубийстве с новой силой забрезжила в его мозгу.

Глава пятая

Несколько часов прошли в бесцельных блужданиях по городу.

Та мысль навязчиво преследовала его и крепла с каждой минутой. Наконец он решился.

Все. Пора кончать с этим дерьмом.