Дагестанское Досье - [72]

Усман Бекмирзаев, житель н.п. Гагатли, Ботлихского р-на. Погиб в августе 1999 г. около н.п. Анди

Исрапил Абдулхакимов, житель н.п. Гагатли. Погиб в августе 1999 г. около н.п. Анди

Гавпар Алимханов, житель н.п. Анди Ботлихского р-на, 28 лет. Погиб в августе 1999 г. около н.п. Анди

Джавпар Алимханов, житель н.п. Анди Ботлихского р-на, 25 лет. Погиб в августе 1999 г. около н.п. Анди

III. Военнослужащие, погибшие в Дагестане до официального начала боевых действий : [51]

Мисюра Александр Витальевич 1967 г.р., старший лейтенант, ВВ МВД, (в/ч 3703), погиб 28.05.1999 в Кизлярском р-не, похоронен в Краснодарском крае

Коломийцев Андрей, ефрейтор, ВВ МВД, (в/ч 3703), погиб 17.06.1999 в бою на заставе около н.п. Первомайская

Хаджиев Бахтияр Мсаловиевич, рядовой, ВВ МВД, (в/ч 3703), погиб 17.06.1999 в бою на заставе около н.п. Первомайская

Рискулов Ринат Рифович 1979 г.р., рядовой, ВВ МВД, (в/ч 3703), погиб 17.06.1999 в бою на заставе около н.п. Первомайская, похоронен в Кугарчинском р-не Р. Башкортостан

Берсиров Эльдар, старший лейтенант, ВВ МВД, погиб 6.07.1999 в бою на заставе «Гребенской мост», похоронен в Майкопе

Грибков Валерий, сержант, ВВ МВД, погиб 18.07.1999 около н.п. Первомайское, Дагестан

Горячкин Александр, младший сержант, МО, 136 ОМСБр (в/ч 92 558, Буйнакск), погиб 27.07.1999 при подрыве автомобиля на фугасе около Буйнакска. Похоронен во Владивостоке

Подводя итоги

Мне не хотелось бы затрагивать здесь политические вопросы, тем более, что война еще не закончилась, и закончится, по всей видимости, не скоро. Однако уже сейчас ясно, что в Дагестане мы вели справедливую войну. Справедливую прежде всего потому, что нашу армию, нашего солдата поддержали люди, которых у нас принято называть «лица кавказской национальности». Эти самые «лица» и обеспечили нам победу. Тогда, в 1999-м дагестанцы определенно высказались, на чьей они стороне. Что же касается экстремизма, — мусульманского, коммунистического или националистического, — то его слабость в том, что он не «за», а «против». Он ничего не созидает, он только разрушает. И поэтому экстремизм всегда проигрывает.

Армия же за прошедшие с 1996-го три года ничуть не изменилась. Не изменилась прежде всего потому, что у власти не было воли, хотя желания было хоть отбавляй. Много говорили о том, что наша армия больна сразу на все свои органы, много говорили о переходе на контрактную службу, однако сделано для этого было всего ничего. Попытки что-то изменить в армии начались еще в 1993 году. Однако власть так и не предложила контрактнику ничего путного. Нормальный уважающий себя человек не пойдет служить (служба уже сама по себе ограничивает личную свободу) в неотапливаемую казарму за мизерное довольствие. Первые эксперименты по переводу частей на контрактную основу с треском провалились: служить в них пошли люмпены. Только в последнее время у нас стали понимать, что в пресловутой системе «человек с ружьем» главный все-таки — человек. Без человека самая современная машина стоит не больше, чем тот металл, из которого ее построили. А из нашей железной машины человек выпал. И прежде всего офицер, а уж потом генерал — ведь каждый генерал когда-то был офицером. Его, офицера хотели превратить в послушный винтик, но он не захотел быть винтиком. Он искал и находил пути. Когда офицеру урезали довольствие — он, офицер, сдавал солдат внаем в колхозы, под разгрузку цемента и кирпича. Когда офицеру не выделяли квартиру — он, офицер, тащил с армейского склада все что попадется под руку, вплоть до оружия и боеприпасов. Его давно не занимала боевая подготовка — офицер выживал. Самое же страшное, что могло произойти и произошло — офицер люмпенизировался. Что творится в вверенном ему подраздеделении или части, офицера не интересовало. Поддержание порядка он взвалил на плечи старослужащих. Так у нас и появились пресловутые «внеуставные отношения». Но это не «внеуставные отношения», это просто другой Устав.

А ржаветь наша стальная машина начала не в перестроечную разруху, а много раньше. В Афганистан она въехала со скрипом — а выехала с зубовным скрежетом, обожженная снаружи и разболтанная изнутри. Когда же началась первая война в Чечне, стальная машина была уже дряхлой развалиной. И эта-то развалина, гремя разболтанными сочленениями, кашляя мотором и сифоня пробитыми шлангами, окончательно встала в Грозном. Армию разбил паралич. Так что генерал Лебедь был трижды прав, когда подписывал Хасавюртовское соглашение. Такая армия воевать не могла.

Для того, чтобы было понятно, как воюет наша армия, привожу отрывки из солдатского дневника:

11 сентября. Выдали стволы и 4 боекомплекта — по 120 патронов. Начали шить банданы, чтобы не было бэтров.[52] Я снял лычки и пушки, потом, может, сниму кокарду. Нашивку с группой крови пока оставил. Эдсон спит, Богдан на верхней полке с АК-74М. Прибыли в Кизляр. Менты с автоматами, на улицах баррикады. Едем поездом в Хасавюрт, танков отцепляем — они пойдут своим ходом. Видели бронепоезд — ох…! ЗУ-2, 2 БМП, пулеметчики.

12 сентября. Спали как свиньи, всю ночь лаяли. Пятиуровневое переплетение ног — такое не снилось и Камасутре с Анной Хупер. Выставили оцепление, срем под вагонами. Какие-то крысы сожрали шакальские пайки. Получили еще на сутки. Зампотыл из-за того, что наш бак уехал с танками, отдал два наших бачка 2-й батарее и три бачка первой батарее, теперь мы с х… Зверьки чего-то грызут. Бронепоезд проехал обратно, впереди чего-то взорвали. Ночью пальба и стрельба. Совсем большие пацаны в Кизляре покупают водку. Дагестан, похоже, разгружаться будем здесь. Вечер, сухпай с вещаками уехал от нас на пять км, охраны нет. Караул х… знает где. Наши разбрелись на пол-Кизляра.