Да, я там работал: Записки офицера КГБ - [24]

****

После того как родители в последний раз вместе со мной и братом вернулись из-за границы, я живу в Москве около 50 лет.

Огромное количество приезжих — большинство из знойных, «суверенных» ныне стран — сделало Москву зоной своих махинаций. Явно причесанные сводки МВД говорят о том, что значительная часть преступлений — больше половины — совершается приезжими. Они же лидируют как участники квартирных краж и ограблений, ставших уже чем-то привычным для всех, кроме обокраденных и ограбленных в собственном доме.

Все прошлые вожди, генсеки, президенты, отцы города, по очереди воцарявшиеся в Москве, тоже были чужими ей, лимитчиками.

Маленков, Хрущев, Брежнев, Горбачев, Ельцин — все приезжие. Их отношение к Москве почти всегда было двойственным: с одной стороны, оттуда сыпались указы, приказы, окрики, распоряжения, которые надо было выполнять. Глухая ненависть к столичному кнуту, а соответственно и к самой столице, поселилась везде — особенно в кругах местных царьков — и давно. (Те, кто служил в армии, рассказывают, что больше всего начальство и сослуживцы не любят москвичей — «больно умные».)

С другой стороны, они изо всех сил рвались в Москву, ибо там — средоточие власти, головокружительные привилегии, льготы и почести… Ельцин в своей (?) книге почти откровенно высказывает негативное отношение к москвичам — остальное легко читается между строк.

Думаю, что, добравшись до Москвы и прочно осев в ней, перетащив за собой домочадцев, громадные свиты и челядь и уже называя себя москвичами, эти люди сохранили прежнюю нелюбовь к огромному, своенравному и непохожему на них городу — и к его многомиллионному населению.

Для того чтобы понять в свое время абсурдность (или зломыслие) идеи о переселении в Москву и другие большие города миллионов лимитчиков, нужно было просто немного посчитать. Но считать не стали.

Исходно решили, что раз ленивые москвичи, дескать, не хотят идти на малооплачиваемые, грязные, тяжелые строительные работы, то пусть ими займутся приезжие — с правом последующей прописки и получения жилья! Вот об этом как-то не говорилось, как и о том, что лучше платить хорошую зарплату на стройках москвичам же…

Что же получилось? А то, что лимитчики практически построили жилье для себя и для нахлынувших вслед за ними многочисленных родственников. Очередные генсеки тоже гребли под себя и под свои свиты квартиры и дачные участки. Москвичам доставались да и сейчас еще достаются объедки с чужого стола. Очереди на получение жилья по-прежнему двигаются еле-еле.

Мало того, лимитная молодежь, наломав хребет на стройках, получив прописку и жилье, вовсе не собиралась отдавать строительным работам всю жизнь. Постепенно ребята занимали вакансии в торговле и других сферах городской, да и не только, жизни, народ они энергичный, последствия уже ощутимы.

****

Базы наружной разведки понатыканы вокруг посольств и общежитий иностранцев, внутри и около гостиниц, в аэропортах… Там укрываются бригады слежки, автомашины. Иногда это просторные квартиры со всеми удобствами, иногда крошечные подвальные или полуподвальные помещения, где нечем дышать и можно только сидеть за столом и ждать сигнала о выходе объекта слежки. Сыщики на базах имеют возможность передохнуть после напряженной езды или долгой ходьбы, перекусить, почитать (одно время почему-то читать разрешалось только газеты и ни в коем случае художественную литературу), почесать языки, что в «наружке» было довольно распространено.

На базах кокетничали, флиртовали, завязывались романы, счастливые и несчастливые браки. Студенты зубрили, писали конспекты, начальство иногда косилось на них, ворчало, но, как правило, те, кто учился, старались и работать лучше, и чаще всего это у них получалось.

На базах делились опытом, разрабатывали хитроумные приемы слежки, вышучивали друг друга и, конечно, начальство.

На базах встречались товарищи из разных подразделений, не видевшиеся подолгу, воскресала старая дружба. Там же ссорились, кричали друг на друга…

Машины, если их приходилось оставлять на улице, редко охраняли — они запирались на специально изготовленные в Оперативно-техническом управлении замки, открыть которые без там же изготовленных ключей было невозможно. Иногда водители возились со своими «аппаратами», но капоты большинства машин открывать на улице было строго запрещено — слишком много там было нестандартного оборудования. Состояние напряженности редко покидало нас: в любой момент мог поступить сигнал о выходе или выезде «клиента», бригада выходила, а то и выбегала к машинам, и они трогались, а то и срывались с места. Иногда иностранцы, сотрудники резидентур, расшифровывали базы и демонстрировали это: крутились вокруг, фотографировали или снимали кинокамерами «жанровые» сцены. Говорили, что французская разведка сняла в Москве целый фильм о работе «наружки»…

Бывает, мы тихонько кемарим на базах…

А то взорвется вдруг ужасный шмон!

И будешь пионером, и милиционером,

И сразу прибежишь со всех сторон…

Это опять из Стаса А.

****

Женщины в «наружке» — отдельная тема. В тяжелой работе наружного сыска им бы и не место, но ведь объектами слежки бывают и женщины — Чизхолм, Паттерсон… Сыщик-мужчина не везде может следить, если объект — женщина.