Да сгинет день... - [93]

По роду занятий самодеятельная часть мулатов делится на следующие основные группы: свыше четверти их занято в сельском хозяйстве в качестве батраков на фермах африкандеров; столько же работает прислугой в отелях, ресторанах и в домашнем хозяйстве европейцев; одну пятую составляют промышленные рабочие, занятые главным образом в обрабатывающей промышленности и на строительстве. Небольшое количество мулатов является учителями в «цветных» школах, проповедниками, мелкими торговцами и т. п.

Положение мулатов на европейских фермах мало чем отличается от положения банту. Оплата их труда не регулируется никаким законодательством и зависит от произвола нанимателя, он распоряжается ими, как своими рабами, чинит над ними суд и расправу. Убийственная, безысходная нужда и невежество — удел всех обитателей африканской деревни.

Въезд мулатов в города, в отличие от банту, не запрещен законом. Они имеют право жить в городах, но лишь в трущобах, на грязных окраинах или в специально отведенных для них гетто — таков, например, «шестой район» Кейптауна. В некоторых центральных местах города они вообще не могут появляться, разве только в качестве слуги при белом господине; им запрещено, например, гулять по набережной Кейптауна. Стандартная для городов Южной Африки надпись «Только для европейцев» запрещает вход не только темнокожим банту, но и самым светлым мулатам.

В промышленности на мулатов распространяется общее, наравне с рабочими европейского происхождения, законодательство о труде и заработной плате. Но все же принимают их преимущественно на неквалифицированную работу и в последнюю очередь, а увольняют — в первую. Они могут состоять членами профессионального союза, но руководящих профсоюзных постов им занимать не разрешают. Чтобы получить более высоко оплачиваемую работу, мулатам удается иногда скрыть свою этническую принадлежность и сойти за европейцев, но это ставит их в ложное положение и еще больше затрудняет их жизнь.

Южноафриканские рабовладельцы создали для мулатов некоторую видимость привилегированного, по сравнению с банту, положения и стараются натравить их на банту. Среди мулатов имеются люди, главным образом торговцы и некоторые интеллигенты, которые активно помогают империалистическим рабовладельцам разжигать неприязнь, вражду по отношению к банту. Однако мулатов не допускают ни в какие политические, культурные и спортивные объединения европейцев. В организации банту они сами не вступают. Поэтому во всех сферах общественной жизни существуют обособленные союзы мулатов, огороженные «цветным барьером»: Организация африканского народа и Национальный союз цветного народа, спортивные и другие объединения.

После прихода к власти Националистической партии парламент Южно-Африканского Союза принял ряд новых законов, направленных на усиление расовой дискриминации банту, мулатов и индийцев.

Один из таких законов — закон об общенациональной регистрации населения для определения расовой принадлежности — направлен прежде всего против мулатов. Раньше, как об этом уже говорилось, положение мулатов определялось цветом кожи: мулат с белой кожей мог сойти за европейца и занять в обществе равное с ним положение. Теперь, по этому закону, на каждого человека вводится регистрационная карточка, в которой указывается расовая принадлежность. Если в крови человека имеется хотя бы одна шестая «не-европейской» крови, его относят к группе мулатов. Вводятся паспорта, в которых также отмечается расовая принадлежность.

Оберегая мифическую «чистоту» европейской расы, националистическое правительство провело в 1949 году через парламент закон, запрещающий под страхом сурового наказания браки европейцев с не-европейцами. Еще в 1927 году был принят закон, запрещающий внебрачное сожительство европейцев и банту. В 1950 году он был дополнен новыми статьями, распространяющими его и на мулатов, усиливающими его действие. Теперь полицейским вменено в обязанность следить за интимной жизнью вверенных их «попечению» людей.

Наконец, в 1951 году правительство Южно-Африканского Союза попыталось лишить мулатов избирательных прав. До 1930 года капские мулаты принимали участие в избирательных кампаниях наравне с европейцами, не имея, однако, права быть избранными. В остальных трех провинциях мулаты не имели никаких избирательных прав. С 1930 года началось последовательное урезывание избирательных прав капских мулатов. В 1931 году были предоставлены избирательные права женщинам, но только европейского происхождения. В том же году был отменен избирательный ценз, но лишь для европейцев. В результате лишения избирательных прав цветных женщин и введения высокого имущественного ценза для цветных мужчин на каждую тысячу мулатов приходится только 42 избирателя, тогда как на каждую тысячу европейцев — 560. До последнего времени мулаты включались в общий список избирателей вместе с европейцами. В феврале 1951 года правительство внесло в парламент законопроект об исключении мулатов из общего списка избирателей и образовании особой избирательной курии мулатов, причем мулаты должны избирать в палату общин всего четырех депутатов и обязательно европейцев. Законопроект вызвал массовое движение протеста, объединившее все демократические силы, независимо от расовой принадлежности. Решение парламента, утвердившего законопроект, было отменено высшими судебными инстанциями, как противоречащее конституции. Но и правительство и реакционные партии не отказались от своего намерения и настойчиво добиваются введения этого закона в действие.