Да сгинет день... - [82]

— Сержант ведь сказал, что я был очень расстроен.

— Да, и мне кажется, присяжные уже пришли к выводу, что вы что-то утаиваете. Пока они не стали разглядывать чашки, они считали, что у вас была Джин Хартли или какая-то другая девушка, присутствие которой вы хотели скрыть от Босмена — и ничего больше. А сейчас они несколько сбиты с толку. Ведь то, что вы показали, не совпадает ни с фактами, ни с заявлением Босмена. Он сказал, что слышал голос Джин. И хотя в его словах и можно сомневаться, поскольку известно, что он выпил лишнего, однако его вариант пока полностью совпадает со всеми фактами — за исключением факта отсутствия губной помады на чашках, — а также того обстоятельства, что нет никаких следов, указывающих на то, что его ударили стулом или каким-либо иным предметом по плечу. — Энтони утвердительно кивнул. — Понимаете, ведь как раз в этот вечер вы были с Джин на балете. Таким образом, многое говорит в пользу обвинения, а потому, мне кажется, если вы не выступите в качестве свидетеля, присяжные признают вас виновным. А если вы займете место свидетеля, то обязаны будете говорить только правду. Сказать же правду — значит призвать в свидетели вашего брата. В таком случае вы будете безусловно оправданы. Всем сразу станет ясно, что Босмен солгал, утверждая, будто слышал женский крик. Кроме того, появление вашего брата объяснит, почему вы сказали полиции и доктору Манро, что были одни. А также, почему вы не пускали Босмена за портьеры. Тогда все поймут, отчего на чашках нет следов губной помады. И куда исчез ваш автомобиль, стоявший у подъезда.

Энтони совсем сник. Он смотрел в окно с беспомощным, безнадежным видом.

— Станете вы это делать или нет, — продолжал Тэрнер, — решать вам. Я могу сказать лишь одно: если вы прибегнете к свидетельству вашего брата, вы выиграете процесс. Но ваше дело решать.

Энтони вынул сигарету, закурил, несколько раз затянулся, прежде чем ответить. Потом сказал:

— Могут ли меня признать виновным в предумышленном убийстве?

— Если вы не станете давать показаний и будете признаны виновным в соответствии с версией, изложенной в заявлении Босмена, это значит, что, по мнению присяжных, вы замахивались на него стулом. Следовательно: вы либо хотели его убить, либо не думали о последствиях такого акта, что, как вам известно, одно и то же. Иными словами, вам припишут убийство.

— Но ведь нет никаких следов, которые указывали бы на то, что я ему нанес этот предполагаемый удар.

— Не думаю, чтобы это имело какое-то значение. Удар мог только сшибить его. А уж остальное произошло потому, что он был нетрезв.

Энтони встал и принялся ходить по комнате.

— И кроме того, если я не выступлю в качестве свидетеля, это только повредит Джин?

Тэрнер вытянул губы, сложил вместе кончики пальцев и посмотрел в потолок.

— Ваше отсутствие на свидетельском месте будет выглядеть безусловно подозрительным, — сказал он. — Могут решить, что Джин Хартли все-таки была у вас, сколько бы она это ни отрицала. Даже отсутствие губной помады на чашках и то может быть объяснено. Ведь в конце-то концов после поцелуев на губах едва ли остается много помады. И Блер безусловно сыграет на этом.

— Мне кажется, вы правы. Это будет плохо выглядеть.

Энтони помолчал. Потом подошел к окну и неуклюже загасил сигарету о подоконник. Повернувшись, он посмотрел на Тэрнера. Лицо его было мрачно, но исполнено решимости.

Тэрнер приподнял брови и откинулся на спинку стула.

— Что ж, правда так правда! — заявил Энтони. — Я скажу им правду!

— Я не хочу принуждать вас к этому, Грант, но, по-моему, это единственный выход.

Правда! Какую цену имеет правда в этом мире, где все понятия смещены, думал Энтони. Не честнее ли было бы в данном случае сказать ложь и уйти с этой ложью, чем сказать то, что люди называют правдой?

— Мне думается, Блер попытается доказать, что вы были влюблены в Джин Хартли, — сказал Тэрнер, — или, по крайней мере, что она была влюблена в вас. До сих пор он ни словом не обмолвился о ваших взаимоотношениях — на них имеется намек только в заявлении Босмена. Когда же вы взойдете на свидетельское место, он уж постарается сделать из вас котлету. Вы, конечно, сможете все объяснить, рассказав о той, другой девушке — вашей приятельнице. Думаю, что вам не придется непременно называть ее имя — Энтони кивком головы согласился с предположением защитника. А теперь надо, пожалуй, поговорить с вашим... м-м... братом. Мы еще раз вместе с ним обдумаем его показания и, возможно, нам удастся найти способ скрыть то, что он ваш брат.

LIV

Когда Энтони с Тэрнером вернулись в суд, им показалось, что они попали в пекло. Утро поначалу было теплое, но чем ближе к полудню, тем становилось жарче, и теперь уже никто не нуждался в напоминании, что лето в самом деле наступило. Пудра на лицах женщин превратилась в кашу; мужчины то и дело оттягивали пальцем воротничок рубашки, чтобы хоть немного охладить разгоряченное тело. Но интерес к процессу, тем не менее, не ослабевал.

Как только судья и присяжные заняли свои места, поднялся Тэрнер.

— Попрошу мисс Джин Хартли, — сказал он.