Да сгинет день... - [26]

Постепенно в нем крепла уверенность в себе. Вначале, когда Энтони находил в ящике письмо со штампом Порт-Элизабет, он вынимал его украдкой и быстро прятал в карман, словно оно могло выдать его ужасную тайну. Но прошло несколько лет, и теперь он с усмешкой вспоминал, как странно вел себя когда-то.

С нетерпением ждал он писем от матери, в которых было много умных и ободряющих советов. Как корреспондента он даже любил ее. Мэри была звеном, которое связывало его со всем приятным в прошлом. Но мальчик со страхом думал о том часе, когда ему придется вернуться домой и встретиться с нею — такой, как она есть.

Вскоре в Уиннертоне у Энтони завелось много друзей. Он был хорошим спортсменом, и как только начались состязания по рэгби, его избрали полузащитником в основную команду подростков до четырнадцати лет.

Месяцы шли, и Энтони стал с нетерпением ждать июньских каникул. Время и расстояние делали свое дело: издалека Стормхок начал казаться ему более привлекательным.

Мэри считала месяцы, недели, дни, а затем часы, оставшиеся до приезда Энтони.

Наконец настала долгожданная минута, и она, счастливая, поехала на вокзал. Дома обеденный стол ломился от обилия сладостей, пирожных, заливных, фруктовых салатов и бисквитов.

И вот, пуская клубы дыма, подъехал поезд, и Мэри увидела своего сына, плоть от плоти своей! Как он вырос за короткое время, как похорошел! Она кинулась к вагону, выкрикивая его имя, махая ему платком.

Рядом с Энтони в проходе вагона стояла изысканная леди, которая подружилась с ним в дороге, и поэтому, увидев мать, Энтони смущенно отпрянул назад.

— Посмотрите, кто-то машет вам, — проговорила его спутница.

Вагон Энтони проехал мимо, и Мэри, задыхаясь от волнения, побежала вдоль перрона. Обильный слой пудры на липе не мог скрыть ее темную кожу. У нее была типичная наружность цветной женщины.

— Это... это, должно быть, наша служанка. Мать послала ее встретить меня, — сказал он, презирая самого себя за гадкую и никчемную ложь.

Поезд замедлил ход, и Мэри догнала вагон.

— Энтони, Энтони, дорогой! — крикнула она. — Приехал мой Энтони!

Сын готов был умереть от стыда.

— Не суетись так, мама, — прошептал он, когда сошел на перрон и мать поцеловала его. — Я ведь не так уж долго отсутствовал.

Но Мэри, обычно такая догадливая, на этот раз обманулась: его холодное приветствие она приписала смущению. Иллюзиям ее, однако, суждено было исчезнуть уже через несколько дней.

Обнаружив, что родители живут теперь в районе рядом с цветными, Энтони очень расстроился. Играть ему было не с кем: его друг Боб вместе с семьей уехал куда-то на все каникулы.

На другой день после приезда сына Мэри попросила его пойти с ней за покупками, но Энтони прикинулся, что у него болит голова, и впредь стал всегда находить объяснения, лишь бы не сопровождать мать по улице.

И Мэри ходила одна.

Когда Энтони снова приехал домой через полгода, его отношение к матери стало еще хуже. Теперь он целые часы проводил в раздумьях и разговаривал с Мэри, только когда это оказывалось необходимым. Со страхом ожидал он неизбежной встречи с младшим братом; лишь одно обстоятельство успокаивало его: Стив был еще слишком мал, чтобы одному совершить длинный путь до Стормхока.

Прошло два года, прежде чем Стив впервые проделал это путешествие, приехав домой на длинные рождественские каникулы; бо́льшую часть пути за ним в поезде присматривала цветная учительница.

Стив, увидев старшего брата, опустил глаза и не решался заговорить. Не зная что делать от смущения, он прошел вслед за матерью в другую комнату.

— Энтони ведь белый, — с удивлением сказал он. — Я и забыл.

А потом, привыкнув к брату, начал донимать его вопросами:

— У вас в школе все мальчики белые?

— Да, — коротко ответил Энтони, не отрываясь от книги, которую читал.

— А в моей школе все дети такие, как я. Цветные.

Энтони что-то промычал в ответ.

Стив продолжал расспросы:

— Ваша школа хорошая?

Энтони раздраженно посмотрел на брата.

— Да, очень хорошая. А теперь дай мне почитать, ладно?

Стив уселся на пол и начал рисовать что-то разноцветными карандашами.

— А моя школа нехорошая, — вдруг заявил он. — Я хотел бы быть таким же белым, как ты, Энтони.

Разница между сыновьями становилась все более и более заметной для Мэри. Лишенный друзей, Энтони чувствовал себя в Стормхоке одиноким и несчастным; Стив, напротив, был рад, когда оставался один. Энтони, сильный и пышущий здоровьем, любил играть на вольном воздухе, Стив проводил часы за упражнениями и игрой на скрипке, которую ему подарил дедушка в Порт-Элизабет.

Мэри замечала также, что самое хорошее настроение у Энтони было тогда, когда рядом с ним находился Джордж, — особенно по воскресеньям: в эти дни отец с сыном отправлялись гулять в вельд. Странно, ведь Джордж даже не написал Энтони ни одного письма за все время его пребывания в Уиннертоне!

А на нее Энтони по временам смотрел любопытным критическим взглядом, и Мэри это видела.

XVIII

Письма Энтони из школы стали теперь короткими, писал он их наспех. В каждом была неизменная фраза: «Ничего нового за эту неделю не произошло» или: «Через минуту звонок, поэтому должен кончать». Между тем Мэри знала, что для переписки с родителями мальчикам отводилось определенное время по воскресным дням, и она всегда получала письма от сына по вторникам.