Да пошли вы все!.. - [9]

Ан нет! Оказалось – надо. Ей, видите ли, с жиру захотелось стать пупком города, финансовой грыжей, первой банкиршей. Рыночные родители, не дождавшись дивидендов от учёного зятя, пришли в восторг от новой партии дочери, и судьба отверженного аппендикса была решена скоро и бесповоротно.

Иван Ильич искоса ненавидяще взглянул на подержанную невесту и со злорадством заметил тонкие морщинки на несгибаемой шее. Элеонора опять чопорно присела на диван, поскольку в мягкое продавленное кресло никогда не садилась, а стулья при разделе так же, как и дочь, предпочли присоединиться к слабым двум третям. Скульптурно высеченное из целого куска холодного безжизненного мрамора красивое лицо дамы на диване больше не притягивало, маня загадочностью, а, наоборот, отталкивало правильной, но не живой красотой.

- Могла бы обратиться, - продолжила интересующую её тему мраморная дама, - за помощью и к друзьям или к отцу, но принципиально не сделала этого, - и, смерив холодным взглядом живую статую у окна, объяснила принципиальную позицию: - Решила дать возможность исполнить свой долг перед семьёй отцу и бывшему мужу, которому я отдала лучшие годы.

«Что годы?» - горько подумал злодей. – «Я жизнь отдал и все надежды».

- Кстати, - слегка оживилась отдавшая годы, а Иван Ильич, услышав предупреждающее слово, обмер, - страховка на авто у тебя?

Автовладелец без авто освободил задержанное дыхание, обрадовавшись, что неприятностей не последовало. «Так вот зачем она припёрлась!» - и пошёл к шкафу, который он превратил в шкаф хранения. Порылся в куче бумаг на верхней полке, извлёк плотный глянцевый лист, покрытый замысловатыми защитными узорами, и бросил на старенький журнальный столик, стыдливо приткнувшийся к углу дивана.

Не взглянув на него, Элеонора Львовна всё же выдала неприятность некстати:

- Может, ты получишь страховку за разбитые в ДТП не по моей вине «Жигули»?

Иван Ильич дёрнулся, собираясь объяснить, что не знает всех обстоятельств и всей страховой процедуры, и вообще…

Но она, слава богу, уже передумала:

- Впрочем, ты не сумеешь, я – сама. Напиши мне доверенность.

Обрадованный неумеха молниеносно, с творческим вдохновением выполнил на редкость приятную просьбу. Нужный документ был аккуратно сложен и вложен во чрево элегантной тиснёной белой сумочки с позолоченным металлическим обрезом и застёжками. Приятная гостья поставила сумочку вертикально на колени и слегка наклонилась, чтобы встать, но замедлила движение, дабы сделать последнее внушение:

- Я не хочу, чтобы Аркадия бывала у тебя без моего ведома, - и встала, наконец, угрожающе задрав точёный подбородок.

Молчавшего до сих пор Ивана Ильича будто взорвало, и он, не сдержавшись, выкрикнул:

- А я не хочу, чтобы ты приходила сюда!

Прекрасная мегера смерила его уничтожающим взглядом и процедила сквозь сжатые безупречно белые зубы:

- Не дождёшься! – и добавила уже спокойнее: - Я обязана следить за тобой и знать, как ты живёшь, не ради тебя, а ради дочери, - и ещё: - Без меня ты ничего не можешь.

- А я не хочу знать тебя! – совсем оборзел отец «сироты». – Ясно? – и, чуть замешкавшись, выдал совсем несусветное: - И вообще, нам пора переходить на «вы».

У Элеоноры от удивления округлились глаза, и ресницы встали дыбом.

- Ты что, сдурел? – и, не прощаясь, сама открыла входную дверь и вышла, не закрыв её.

Металлические каблучки шпилек уверенно процокали по бетонным ступеням лестницы, постепенно затихая, и скоро стали совсем не слышны.

Иван Ильич долго ещё стоял у окна, тяжело дыша и нервно вздрагивая подбородком. Потом глубоко, освобождающе, вздохнул, осторожно бесшумно закрыл дверь, запер на два оборота ключа и на цепочку, подошёл к дивану, снял покрывало и неистово вытряс его прямо в комнате, постелил снова и изнеможённо улёгся в третий раз. Закрыл глаза, но сна, естественно, не было, как не было и душевного покоя. В очугунённой голове лихорадочно складывались правильные ответы на реплики и вопросы мерзкой бабы, один едче другого и все убийственно ироничные. Жалко, что они, как всегда, пришли в голову поздно, а то бы… «Пропащий день», - подумал он огорчённо. – «Лучше бы его не было». Ничего не хотелось: ни лежать, ни двигаться, ни жить так, как он – в полупридавленном состоянии. «Хоть бы кто-нибудь пришёл, что ли», - подумал он с отчаяньем и не успел как следует осмыслить редкое пожелание, как…

-4-

…неугомонный звонок зазвонил снова. «Зачем вернулась?» - испугался Иван Ильич, не сообразив со страха, что не слышал цокота ведьминых копыт. – «Что ей ещё надо?». Поднялся и, внутренне напрягшись, решительно направился к двери, заготовив пару крепких выражений. «Может, что не так с доверенностью?» Он перепишет её молча и молча укажет на дверь! Нет, даст понять молчанием, что её присутствие неприятно. Да, так будет внушительнее и… солиднее. Нахмурив брови, сделал сердитую маску и открыл дверь. За ней стояла соседка с продуктовой сумкой. Увидев неприветливое лицо соседа, она смущённо улыбнулась

- Здравствуйте, Иван Ильич. Извините, что побеспокоила. Иду из магазина, смотрю – к вам гость, - и наклонила голову, глядя в ноги.