Да осчастливит Аллах твой вечер! - [6]

— Семейные обстоятельства не позволяют мне этого сделать до окончания учебы.

Она пошла на уступку. Ее мать скрепя сердце тоже вынуждена была согласиться. Пока я учился в университете, Бусейна, Ребаб и Биса вышли замуж. Расставание с каждой невестой отзывалось в моей душе болью, но эта боль была преходящей: она не оставляла глубоких следов. Брак сильнее влюбленности. Его чары прекраснее и долговечнее. Розовые мечты юности быстро рассеиваются, как аромат духов от спешащей мимо женщины. Пока я жив, не забуду слов Маляк в минуту откровения:

— Если бы даже у меня попросил руки принц, я бы ему отказала, у меня нет ничего, кроме тебя.

Маляк казалась мне верной и надежной, вернее любой истины на свете. Ах, то была великая, настоящая любовь! Она одержала окончательную победу в счастливый незабываемый день.

Из окна своей комнаты Маляк увидела, как я обмениваюсь знаками с Бусейной. При первом же посещении нашего дома — в сопровождении матери — она бросилась ко мне в комнату и застенчиво спросила:

— Тебя можно поздравить?

Я удивился:

— С чем?

— С Бусейной!

Мне стало стыдно. Я посмотрел на нее долгим взглядом. Она храбро, в упор глядела на меня. Гордость не позволяла ей выказывать ревность. Как прекрасна она была в ту минуту!

В порыве искреннего счастья я прошептал:

— Никто, кроме тебя, Маляк.

Тогда она громко сказала, чтобы ее голос был слышен за дверью:

— Дай мне почитать какую-нибудь книгу.

— Ты читала «Магдалину»[11]?

— Да.

— Тогда возьми «Вертера».

— Давай, — произнесла она улыбаясь.

С той поры другие девушки утратили для меня свое очарование. Все мои помыслы были теперь о браке. Как уже говорилось, я был создан для безгрешной жизни. Я не такой, как Али Юсуф и остальные.

Однажды вечером приятели сказали: «Пойдем прогуляемся, попытаем удачи». Ну что ж, попытаем!

Как давно это было!..

Сегодня по пути в кафе я спрашиваю себя: «Неужели мне суждено до конца моих дней ходить этой осточертевшей дорогой между улицей Абу Хода и площадью Армии?» Неисповедимы пути Господни! Я представляю себе, как возвращаюсь домой из кафе, и моя мимолетная радость тускнеет. Весь облик Аббасии вызывает у меня отвращение, словно лицо какой-нибудь уродины. А еще говорят, что настоящая жизнь начинается после шестидесяти! Как хочется видеть вокруг себя все новое, дышать чистым воздухом, бродить среди тенистых деревьев, величаво расхаживающих красавиц. Хорошо бы пойти в клуб, где много друзей и развлечений, почувствовать тепло и уют, которые отвлекают от мыслей о болезнях и смерти. Молодость и деньги — вот счастье в этом мире. Повсюду говорят о неожиданно выпавшем богатстве, о сногсшибательных вечеринках в снимаемых на ночь номерах, о «золотых» балах в отелях. Где путь, что ведет в этот волшебный мир?

Мои товарищи — где они? Однажды я повстречал возле кафе «Америкэн» доктора Хазима Сабри. Мы поздоровались за руку, обменялись двумя-тремя словами и расстались! Кто поверит, что мы были неразлучны все детские и школьные годы? Кое-кого унесла смерть. Остался только этот добрый старикан. Вот он уже машет мне рукой со своего привычного места. И говорит с серьезным видом:

— Я знаю, что тебя привело сюда сегодня так рано.

— Что?

— Кризис доллара и египетского фунта!

Я от души рассмеялся, что со мной случается редко.

— Да не смилуется над тобой Аллах, старик!

Он важно произнес:

— Я видел тебя во сне!

— Правда?

— Мне приснилось, что ты едешь на осле, а на голове у тебя большая чалма. Потом ты снял чалму, помахал ею в воздухе и пришпорил осла каблуками. Я спросил тебя, куда ты направляешься, и ты ответил, что едешь в Мекку совершать малый хадж[12].

— Ты можешь истолковать свое сновидение?

— Конечно. Тебе предстоит доброе дело, но прежде ты должен отбросить плохие мысли!

В тот вечер я опять почувствовал к нему симпатию, как и в тот день, когда он предложил мне посетить Маляк. Должен признаться, Хамада скрашивает мое одиночество. Если бы не он, я бы сошел с ума от постоянных разговоров с самим собой...

Итак, друзья сказали: «Попытаем удачи». И мы направились в какую-то кофейню. Там мы поужинали под звуки мандолины. Я впервые выпил бокал вина и тотчас почувствовал радостное возбуждение, какого никогда еще не испытывал. Первый самостоятельный шаг в нашей жизни, казавшийся таким заманчиво волшебным, обернулся обыкновенной веселой попойкой. Не в силах сдержать бьющую в нас через край радость, мы начали безо всякой причины громко хохотать, чем привели в замешательство даже сидевших вокруг отъявленных пьяниц. Мы впервые вступили на путь порока. Каждый пошел с приглянувшейся женщиной. Не успел я закрыть за собой дверь, как она привычным движением сбросила с себя платье. Я смущенно остановился. Сердце у меня упало. Меня будто окунули в бочку со льдом. Она окинула презрительным взглядом мою оцепеневшую фигуру: «Эй ты, я тебе не сестра милосердия». Когда я выскочил на свежий воздух, мой желудок взбунтовался и исторг все содержимое. Один из приятелей высказал предположение, что в первый раз не обходится без неприятных последствий. Но и второй раз был не лучше. Я понял, что мне не найти счастья ни в вине, ни в этих женщинах. Где тот огонь, что сжигает меня в присутствии Маляк? Али Юсуф махнул на меня рукой: