Да исправится молитва моя - [9]

— А как же другие? — интересовалась Аня.

— Со мной вроде вас жила, так только год — и одели в подрясник. Мне-то чего, в мирском сподручнее работать. Вы тоже, Анна Александровна, недолго здеся пробудете.

Постепенно Аня втягивалась в монастырскую жизнь. В кельях стряпня строго-настрого запрещалась. Ходить по кельям без благословения не разрешалось, а мирским вообще запрещался вход в кельи, даже родным. Свободные от послушаний часы, в воскресенье после службы, они с Акулиной проводили в келье. Узнав, что Акулина неграмотна, Аня стала обучать ее чтению, предварительно испросив на то благословение матушки игуменьи. Мать Варвара после ее просьбы надолго задумалась, а потом спросила:

— Ты думаешь, ей нужна грамота?

— Она бы могла сама читать Псалтирь, — робко сказала Аня, с надеждой поглядев на мать игуменью.

— Блажь это все, ну да ладно, — смягчилась матушка настоятельница, — коли сможешь, научи.

Глава 7. Искушения

В храме сестры стояли рядами, за каждой сестрой закреплялось место. Место игуменьи было сзади, и она всех сестер видела. Опаздывающих в храм ожидал выговор, а иногда и наказание. Долгие службы, в отличие от физических работ, Анне давались не тяжело. Но ей очень хотелось петь на клиросе. У нее было хорошее сопрано, и она это знала. Аня замечала, как умилялись гости, когда она исполняла дома под фортепьяно романсы. В гимназии ее тоже выделяли. Когда отбирали девочек для пения в городском соборе прокимна «Да исправится молитва моя» на Преждеосвященной литургии, ее неизменно ставили первым сопрано. Теперь она надеялась проявить свои способности на клиросе в монастыре, однако на клирос ее не благословляли. Аня очень огорчалась и досадовала на эту, как ей казалось, несправедливость.

Другой, даже еще большей, неприятностью была монахиня Корнилия. Порою Анне казалось, что Корнилия придирается к ней по всяким пустякам. Аня была уверена, что Корнилия специально преследует ее, чтобы выжить из монастыря. Узнав, что Акулина в тот день помогла Анне довершить свой урок в поле, она сделала Акулине строгий выговор и запретила впредь без благословения чем-либо помогать Анне в поле. Однажды Корнилия послала Аню с ведром на источник за водой. Идти по лесу для Ани было одно удовольствие. Набрав воды, она шла обратно. Размечтавшись о чем-то, Аня споткнулась о корень дерева и упала, пролив всю воду. Пришлось идти обратно. Когда она пришла с водой, мать Корнилия стала ее строго отчитывать за промедление, а в конце добавила:

— Тебе никогда не быть ни послушницей, ни монахиней в этом монастыре.

Анне стало страшно обидно от угроз матери Корнилии. Обида не проходила долго. В это время шел покос, жали серпами озимый хлеб на монастырских делянках. Работали от зари до зари. Некогда было ходить даже на службы.

— Здесь, на поле ваша служба, — говорила им монахиня Корнилия.

Как-то, вернувшись поздно с работы, Аня с Акулиной не успели к вечерней трапезе и получили на кухне лишь краюху хлеба и несколько холодных картофелин. Очень хотелось горячего, вот Аня и надумала принести в келью самовар и приготовить чаю. Самовар стоял в кладовке на первом этаже, и она об этом знала. В келье готовить ничего не благословлялось, и поэтому Аня решилась взять самовар тайком от матушки Силуаны. В келье она поставила самовар на подоконник, чтобы труба от него выходила в окно. Уже когда самовар вскипел, Аня, к своему ужасу, увидела идущую к гостинице мать Корнилию. Монахиня явно видела дым из окна и спешила к гостинице. Аня решила быстро вынести самовар из кельи, но в спешке получилось неловко, и она больно обожглась. Вскрикнув, Аня уронила самовар, и тот выпал из окна кельи, рассыпав веером горячие угли по земле чуть ли не у ног матушки Корнилии. Монахиня отпрыгнула в сторону, потом стала затаптывать угли в землю. Вслед за этим Корнилия поднялась в келью, и на Аню обрушилась буря гнева. В конце обличительной речи Корнилия пригрозила, что, как только мать настоятельница вернется из поездки в губернский город, она все узнает. Аня представила себе, как будет выглядеть перед родителями, с позором выгнанная из монастыря, и всю ночь проплакала. Не зная, как ее утешить, Акулина неловко топталась перед кроватью Ани, повторяя одно и то же:

— Ну, будя вам убиваться так.

В душе у Ани было опустошительно тоскливо. «Вот и все, — думала она, — но почему все так быстро закончилось, ведь я только начала свой путь! Если бы не мать Корнилия, если бы это был другой монастырь, все было бы иначе».

Она встала с постели. Акулина уже лежала на своей койке, отвернувшись к стене.

— Акулина! — позвала Аня.

Акулина обернулась, и Аня увидела в ее глазах слезы.

— Ты тоже плачешь? — удивилась Аня.

— Да раз вы плачете, мне-то чего остается? — как бы даже обиженно сказала Акулина.

— Добрая моя Акулина, — кинулась к ней в объятия Аня, — как же я без тебя буду!

— Почему без меня? — удивилась Акулина.

— Ты знаешь, я решила, что не буду ждать суда игуменьи, а убегу в какой-нибудь другой монастырь, где нет такой зловредной монахини Корнилии.

— Ба! — Акулина от удивления разинула рот. — Это вы шуткуете, как это можно взять да сбежать?