Да, господин министр - [15]

Говорят, бурандийское консульство – это небольшое бунгало, поэтому на прощальном обеде я, очевидно, присутствовать не смогу. Лично меня это искренне радует.

Заместитель министра иностранных дел намекнул мне, что в МВД ходят беспокойные слухи. Наш человек в Манговилле ожидает серьезных событий, вплоть до переворота.

Не исключено, что некая дружественная африканская страна, тяготеющая к Содружеству, вот-вот превратится во враждебную МРС прокубинской ориентации. Если это произойдет, все разрешится наилучшим образом».

Под фразой «все разрешится наилучшим образом» сэр Хамфри, надо полагать, имел в виду отмену упомянутого официального визита, а не возможность обращения еще одной центрально-африканской страны в коммунистическую веру. – Ред.)

18 ноября

Последние несколько дней было не до дневника. Субботу с воскресеньем полностью отняли скучнейшие партийные документы. Остальное время – лавина не менее скучной министерской рутины.

Создается впечатление, что настоящие дела до меня просто не доходят. Не то чтобы мне нечем было заняться, нет. Работы хватает: мой стол забит разными ненужными бумажками, словом – одной ерундой.

А вчера «пустой» оказалась вообще вся вторая половина дня. Ни одной встречи, ни одного заседания. Бернард даже посоветовал сходить в палату общин, чтобы «быть в курсе ведущихся там дебатов». Более нелепого совета мне еще никто не давал!

Сегодня после обеда, просматривая окончательный вариант программы предстоящего официального визита, включил телевизор. Лучше бы я этого не делал. В «Новостях» передали сообщение о государственном перевороте в Буранде. По мнению комментатора, переворот марксистского толка. Мировое сообщество, говорилось в сообщении, весьма обеспокоено создавшейся ситуацией в связи с бурандийской нефтью. Новым президентом провозглашен некий Селим Мохаммед, полковник, главнокомандующий вооруженными силами страны. Или, что более вероятно, он сам себя провозгласил таковым. Судьба свергнутого президента пока неизвестна.

Совершенно потрясенный, я попросил Бернарда немедленно соединить меня с министром иностранных дел.

– Будем каблировать? – деловито осведомился он.

– Куда? – спросил я, как дурак.

Впрочем, затем до меня дошло. Очередное нелепое предложение моего личного секретаря. Какой смысл шифровать телефонный разговор о том, что минуту назад передавали в программе новостей?!

Бернард наконец-то соединил меня с Мартином.

Невероятно, но Мартин, оказывается, не имел ни малейшего понятия о перевороте в Буранде.

– Откуда тебе это известно? – спросил он.

– Из теленовостей. Неужели ты ничего не знаешь? Кто из нас министр иностранных дел, черт побери?

– Я, – сказал Мартин, – но у меня не работает телевизор.

Я не поверил своим ушам.

– У тебя не работает телевизор? Вы что, не получаете экспресс-информацию?

– Конечно же, получаем, но она, как правило, приходит позже. Обычно через два-три дня. Я всегда узнаю о международных событиях по телевизору.

Он что, шутит? Похоже, нет. Сказал ему, что официальный визит должен состояться в любом случае. От этого зависит исход дополнительных выборов в трех избирательных округах. Мартин согласен с этим.

Прощаясь, попросил его держать меня в курсе дел.

– Нет уж, это ты меня держи в курсе, – отозвался он. – Телевизор-то работает у тебя.

19 ноября

С утра первым делом встретился с сэром Хамфри. Он в прекрасном расположении духа, так и сияет.

– Вы уже наслышаны о печальных новостях, господин министр? – начал он, улыбаясь во весь рот.

Я молча кивнул.

– Впрочем, для нас это всего лишь небольшое неудобство, – продолжил он. – Машина, правда, запущена, – он покрутил в воздухе рукой, – но отменить приготовления к визиту в принципе не составит особого труда…

– Исключено! – твердо сказал я.

– Но, господин министр, у нас ведь нет выбора…

– Есть. Я уже переговорил с министром иностранных дел. – Мне показалось, что у Хамфри чуть дернулось левое веко. – Мы возобновляем наше приглашение новому президенту.

– Новому президенту? – ошеломленно переспросил Хамфри. – Но ведь мы еще даже не признали его правительство!

Я тоже улыбнулся и тоже покрутил рукой в воздухе.

– Машина запущена…

– Но мы понятия не имеем, кто он такой, – не сдавался Хамфри.

– Некто Мохаммед, – сообщил я.

– Но… Этого мало! Что он из себя представляет?

Я заметил – по-моему, довольно остроумно, – что мы не собираемся принимать его в члены «Атенеума»[23]. Нам наплевать на то, что он из себя представляет.

Сэр Хамфри попытался было надавить на меня.

– Господин министр, в Буранде хаос, неразбериха. Мы даже не знаем, кто стоит за новым президентом. Советы? Или Мохаммед просто еще один неистовый бурандец. Мы не имеем права подвергать такому риску наше дипломатическое реноме.

– У правительства нет выбора, – ответил я. Тогда Хамфри избрал другую тактику.

– Учтите, господин министр, мы не успеем подготовить необходимую документацию!

На подобную чепуху я вообще не намерен обращать внимание. Подготовка документации – настоящая мания государственного аппарата. Мне вдруг отчетливо представилось, как сэр Хамфри Эплби, лежа на смертном одре в окружении удостоверений, страховых полисов и прочих справок, приподнимает голову и слабеющим голосом возвещает: «Господи, я не могу предстать пред тобой, у меня не готова необходимая документация!»