Да будет воля моя - [107]

Киви останавливается, скрещивает руки на груди и молча смотрит на нее. В уголках рта собралась высохшая слюна, а на ее губах видна свежая кровь. Она снова искусала губы до крови.

— Но ты не помогаешь, ты просто нервируешь меня, допрашиваешь, вот и все.

Возможно, она права. Может быть, Дерия слишком многого требует от нее, а должна просто дать ей больше времени. Но сначала горячего чаю, ванну и постель.

Может быть, она сейчас находится в таком состоянии, что может превратиться в другую личность. Дерия хотела еще спросить Ханну, могут ли люди с раздвоением личности быть опасными, но не смогла преодолеть себя.

Киви громко шмыгает носом:

— Мне просто интересно, что ты сейчас высыплешь из рукава. Конечно, что-то хитрое, что мне не пришло в голову за сотни ночей, полных мечтаний. Ты, кажется… — Киви замолкает, злость моментально уходит, ее голос становится слабым и тихим, как будто ее отключили от источника тока. — Намного умнее, чем я. Ну да. Ты, наверное, такая и есть.

— Глупости, — говорит Дерия.

Возможно, она опытнее, но это приходит с годами. Киви стоит перед ней, дрожащая, охватившая себя руками, словно она вот-вот распадется на части, — сейчас она болезненно напоминает Дерии ее саму, когда ей было восемнадцать.

Она чувствовала себя такой же раненой, обманутой, брошенной и потерянной. Только она тогда не была настолько же решительной.

Киви при любых обстоятельствах должна сделать все лучше. Помочь ей — это единственный шанс, который есть у Дерии, чтобы исправить свои собственные ошибки.

— Мы должны упредить этого поганца, — говорит она. — Убегать и все замалчивать кажется самым простым решением, но, Киви, поверь, тем самым ты лишь откладываешь конец на позднее время. Каждый день, когда ты убегаешь, делает тебя слабее, а его — сильнее.

— Ты ведь даже не знаешь, что это такое.

— Нет, знаю. Я тоже убегала, от правды, от неизбежного. Долгие и долгие годы. Я тоже выбрала якобы простейший путь. До тех пор, пока не стало слишком поздно и осталась только одна возможность. — Она обрывает себя на полуслове. Она сама не понимает своих слов. Но они, кажется, придают Киви мужества.

Хотя она и кричит:

— Но как же?

Но теперь это звучит уже не безнадежно, а как честный вопрос в поисках решения.

— Мы вместе пойдем в полицию. — Она сама удивляется, что такое предложение сделала она. Нельзя сказать, что она настолько уж доверяет полиции.

— Полиция, — как эхо отвечает Киви, ничего не понимая. — Неужели они смогли тебе помочь?

— Нет, но у меня был совершенно другой случай.

— Почему они должны поверить мне?

— А почему бы нет? — Нужно только посмотреть на нее, на этого ребенка, который так и не стал взрослым, а досрочно постаревшим, и сразу же перед глазами возникают самые плохие вещи. — У меня есть номер телефона одной очень хорошей служащей полиции. Мы обратимся к ней, только к ней. Если ты хочешь, мы можем позвонить Ханне. Это — мой психолог. Она настоящий ангел. Ты поговоришь с ней и сможешь сама решить, как далеко ты можешь идти и что ты можешь сказать. Они тебе поверят.

— А если нет? — Голос Киви опять становится резким. Она проводит рукой по своим коротко стриженным волосам, хватается за них, словно хочет вырвать. — Почему они должны мне верить? Почему? Почему не тогда?

Дерия пытается удержать руку Киви, но она вырывает ее.

— Нет, Дерия! Не притрагивайся ко мне. Ты обо мне совершенно ничего не знаешь, ничего не понимаешь… Они никогда нам не поверят.

Нам? Она имеет в виду себя и Дерию или себя, Фею и Лолу?

— Они верят ему! Только ему!

— Это он тебе такое внушил? — спрашивает Дерия и пытается обнять Киви за плечи.

Она хочет ее потрясти, чтобы вся ложь, которую ее отец посеял в девочке, выпала из нее. Но еще больше ей хочется притянуть к себе, чтобы спрятать ее под своим пальто и защитить от холода. Однако Киви не допускает ни одного, ни другого.

— Но это правда. — Она совершенно вне себя, слезы текут по ее лицу. — Все это знают! А ты не имеешь ни малейшего понятия.

Дерия должна как-то успокоить ее, она говорит, что все будет хорошо и что она не заставляет Киви ничего делать, но Киви, кажется, больше не воспринимает ее слов. Она начинает бить Дерию. Сначала ладошками, затем маленькими, крепкими как камень кулаками.

— Они нам не поверят! — кричит она. — Они не поверят нам! Они поверят ему, а он говорит, что мы лжем, а затем они отволокут меня к ним назад, а там я одна, и потом…

Мимо медленно проезжает машина, и водитель кричит:

— Ю-ху, битва между кошками! — И сигналит, прежде чем снова дать газ.

У Киви пропали все слова. Она только машет руками. И кулаки попадают Дерии по плечам, в грудь, в подбородок. Дерия не может защищаться, удары слишком быстро следуют друг за другом.

— Прекрати! — кричит она. — Киви, прекрати, приди в себя!

Но ничего больше не проникает в сознание маленькой женщины. Дерия получает очень болезненный удар в нижнюю губу. Она чувствует вкус крови, кровь бежит ей на подбородок. Боль пробуждает в ней ярость. Хватит! Она отталкивает Киви. Не очень сильно. Только для того, чтобы выиграть расстояние. Однако Киви теряет равновесие, и ей приходится сделать несколько шагов назад, чтобы не упасть. На последнем шаге ее нога попадает на бордюр. Она теряет равновесие. Это продолжается мучительно долго, но все же происходит очень быстро. Дерия кричит что-то непонятное, делает прыжок, протягивает руку навстречу Киви, но успевает лишь коснуться кончиков ее пальцев. Киви падает спиной вниз на дорогу. Пока она падает, ее фигура попадает в яркий свет фар и отбрасывает огромную тень. Дерия закрывает глаза, сигналит машина, громко и пронзительно, пронзительный тревожный звук больше не прекращается, пищат тормоза, слышны крики. Наверное, это Киви, Дерия и все.