d’Рим - [39]
– Скорее они запомнят день зарплаты. Вот это точно все помнят, когда, где, сколько. За что? А день расплаты всегда пытаются отодвинуть.
– Мне кажется, я знаю, за что. Моя мама умерла от алкоголизма. А я ведь ее почти не знала. Понимаешь! Почему она пила? Я как-то спросила у нее – зачем ты пьешь, мама? Она сказала – я не хочу жить. Меня это тогда поразило. Но я захотела это забыть. Отгородиться. Она же старше. Ей виднее. Сегодня тот день. Сегодня! Когда я поняла, что я начинаю платить по счетам, – глаза Анны заблестели. – Ты очень счастливый, Борис. Ты можешь рисовать, тебе не обязательно говорить, а вот мне необходимо.
– Дизайнеры разве не творцы? – Борис попытался сменить тему разговора.
– Нет, исполнители. Творцы могут рассказывать о себе, дизайнеры – нет. Главное, что ты можешь говорить через рисунки о себе. Я – нет. Моя работа в этом плане скучнее. Я беру готовое и убираю лишние элементы, делаю модель более обтекаемой, удобной. Удобной для кого-то, но не для себя. Это не моя правда, это просто макияж посредственному лицу реальности, – несло Анну неизвестно куда.
– О! Я знаю одно такое лицо. Хочешь, покажу? Оно здесь, на террасе. Пошли, я покажу тебе закат.
– Я слишком пьяна?
– Это не так важно.
– А что важно?
– Важно с кем.
– Я знаю, закаты отрезвляют. Я в целом, – Анна уверенно вышла из-за стола, потом вместе с Борисом – на балкон. Над горизонтом висел плод, который созревал прямо на глазах, наливаясь янтарным сиропом. Крона неба не могла выдержать тяжести фрукта, и тот медленно, но настойчиво клонился к горизонту.
– Мне как-то пришла в голову мысль, что чем больше задаешь вопросов себе, тем чище горизонт, – посмотрела на Бориса Анна. Глаза ее светились в лучах уходящего дня. – Мама была очень красива. Эта такая духовная красота, как на картинах. Богиня. Она меня не любила. Это я так думаю. Я жалею, что мы с ней так и не стали близки. Что она не рассказала о себе. Когда ей осталось около недели, она просила, чтоб я ей гладила ноги. Я надевала перчатки! Понимаешь? Чтобы погладить ей десять минут. Ноги. А ведь все должно было быть совсем по-другому: «Она подошла и обняла свою маму. Мягкое проникающее тепло без слов отвечало, что ближе никого нет». А когда она умерла? Как ты думаешь, как выносят людей с девятого этажа? А я скажу. Их укладывают в покрывало, берут за углы, заносят в лифт, погружают в грузовик и везут в морг! Я не могу нажимать теперь на эту красную кнопку лифта, когда заезжаю к отцу.
Однажды я спросила его, зачем он оставлял ее одну в барах, знакомился с другими женщинами, назначал им свидания? Она же так любила тебя! Дверь хлопнула очень громко. Но если спросить, кто из них изменять начал первым, то он – телом. А она – душой.
Борис обнял Анну и слушал молча, присматривая за закатом. Кто-то должен был стеречь урожай. Будто его могли украсть, их закат.
– Почему люди расстаются?
– Потому что люди не меняются, – ответил тихо Борис.
– Я пыталась поставить себя на ее место. Однажды пошла с ней на прием к врачу. За дверью слушала разговор. Заставляя себя поверить в то, что я – это она. Слушала о себе, хотя я совсем другой человек! Наверное, я тебя уже запутала, Борис? Еще немного потерпи, – взяла его руку Анна. – Мать была странная, глупая, но добрая. Смешная, но с ней не было скучно. Врач улыбался, ничем не помог. «Вы такая хорошенькая, что над вами хочется смеяться и шутить». Она ушла со своей болью, по жизни смеясь. Человек-спираль. С рождения светилась, а потом спираль стала сжиматься… до малых желаний, до одного платья, до скромной еды, до чтения и перечитывания одних и тех же книг. А много и не надо. До, до, до… одной точки. Она ушла в точку.
Ей почти ничего уже было не надо, а все еще звонил давний поклонник. Когда они познакомились, он только пришел из армии. Она старше его на пятнадцать лет. Сейчас это солидный, большой дядя, он в честь моей мамы назвал свою дочь. Как это оказывается приятно, будто реинкарнация.
Она любила погружения в себя. Там ей было хорошо. Там были книги, интересные мысли. И хотя погружения у людей происходят в масках, она ныряла без. Какая есть. Обнаженная. Обыкновенная.
Анна сделала большой глоток вина, чтобы запить маму, ее любовника, отца и всех остальных, понимая, что все временны. Скоро они вновь всплывут в ее памяти. Борис спокойно слушал, только дробь пальцев по перилам балкона выдавала в нем переживания.
– Я знаю. Ты простишь меня. Что я сейчас тебя заставила переживать. Здесь официант должен был налить нам что-то покрепче вина.
– Я уже заказал кофе.
– Спасибо, как ты все понимаешь.
– Как?
– Примерно, как я понимала маму. Она была смелой, чтобы так пить. Женская смелость нежна до какого-то момента, а потом превращается в пошлость. Я попробую не переступать эту грань. В детстве отец бил меня. Выбивая что-то из меня. Бесов. Непорочное дитя, откуда? Я не знаю. Отцовская инквизиция выбила из меня страх. Поэтому я до сих пор не замужем.
– Еще не поздно.
– А сколько времени? – улыбнулась Анна.
«Как изящно она умела уйти от тяжелого бремени и стать легче легкого только одним предложением», – смотрел изумленно на Анну Борис.
Если вы никогда не были в стране, где валяются поцелуи, то можно получить визу или даже вид на жительство, просто скинув маски, как это сделали герои одной венецианской истории.
В Питер стекались те, у кого с удачей была напряженка. Им казалось, что приехать сюда стоило только ради того, чтобы тебе фартило всю оставшуюся жизнь. Они еще не знали, что совсем скоро Питер проникнет в их дом, в их постель, он будет все время рядом; куда бы они ни уезжали от этого города, он будет сидеть у них под кожей, как у героев этой истории, где отношения на завтрак, обед и ужин не только со вкусом белых ночей, но и с привкусом серых будней.
Хорошо быть семейным: ты крутишь фарш, она лепит пельмени. Идиллия. Совсем другое дело одиноким: она крутит хвостом, ты лепишь горбатого, а пельмени ждут вас в ближайшем ночном магазине, если дело до них дойдет. Стоило только отвлечься, как кто-то обнес твой дом, похитил не только счастье, не только своего человека, но даже твои дела, оставив тебе только вид из окна. И чем чаще ты смотришь в него, тем чаще приходит одиночество и похищает все мысли.
«Привязанность» – я вязал этот роман несколько лет (часть книги даже выходила в свет отдельным изданием), то откладывая текст, считая его законченным, то возвращаясь к нему вновь, будто что-то забыл. Сказать. Важное. Слишком глубока тема, слишком знакома каждому из нас, слишком близка, слишком болезненна. Речь не только о привязанности одного человека к другому, к тем, кто нас любит, но еще сильнее – к тем, кто недолюбливает, к деньгам, к вещам, к гаджетам, к месту, к Родине, к привычкам, к дому, к друзьям нашим меньшим, к обществу, к болезням, к работе, к обстоятельствам, к личному, безличному и наличному.
В этой «Кулинарной книге» вы не найдете способов приготовления любимых блюд. Только рецепты отношений между мужчиной и женщиной. Насыщенные солью любви, сладостью плоти и специями души, они придают неповторимый вкус этим блюдам. Приятно удивляет их подача и сервировка. Роман придется по душе всем, кто любит вкусно почитать.
Легко ли сыграть роль любовницы на театральной сцене, если репетировать ее придется в личной жизни? И стоит ли так драматизировать, когда на кону мечта, а спектакль на каких-то пару актов? Новый роман Рината Валиуллина – своеобразная матрешка, где одна история скрывается в другой, одна тема порождает множество, задевает за живое многих – роковых или легкомысленных, многообещающих или пустых. Смешивая настолько разные ингредиенты в одном блюде: природу любви и муки творчества, испанскую корриду и закулисную возню, грусть психоанализа и радость любопытства, – автор лукаво подает его под названием «Легкомыслие».
Лето 2014 года, Украинская армия ведёт карательную операцию на Юго-востоке Украины. Разрозненные отряды ополчения, неся потери, отступают, к Донецку, город находится на осадном положении, тысячи беженцев покинули свои дома. На помощь ополченцам из разных уголков России, отправляются обыкновенные парни. Но покинуть уютные дома, это пол дела, в пути они столкнутся с человеческой жадностью, хитростью и безалаберностью. Оказавшись в отряде Моторолы, они попадают в мясорубку передовой. В перерывах между боями, главные герои размышляют на острые темы нашего времени: религия, воспитание, судьба ветеранов горячих точек.
Извечный вопрос: чего хочет женщина? По мнению автора, жизнь героини романа посвящена поиску ответа на этот риторический вопрос.
Каждая книга Сергея Носова – прозаика и драматурга, финалиста «Русского Букера» и «Национального бестселлера» – это творческий эксперимент, игра с умным читателем.Герои нового романа – детский поэт, позитивный психиатр, страдающая манией ревности семейная пара и загадочная Франсуаза – отправляются в Индию, на встречу с брахманом Гириш-бабой. А в Петербурге накануне их отъезда происходят весьма странные события…«Франсуаза, или Путь к леднику», по признанию автора, «роман о странностях жизни, ее внезапностях и причудливости».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проживая каждый день, минуту никто из нас и не подозревает о том, что нам несет будущее.Дженни – главная героиня этой книги – мечтала о прекрасной и красивой жизни, как и все мы, но судьба распорядилась иначе, перевернув будущее девушки с ног на голову.Цените каждую минуту и секунду, прожитые здесь, независимо от груды проблем, неудачных встреч или отсутствия богатства, ведь не все можно вернуть назад…
Впервые представленные читателю драматические и остросюжетные истории эпохи Советского Союза, происходившие в 1970-х годах.
Купить билет, поехать в Питер, можно даже одному. Обязательно в кого-нибудь влюбишься, в крайнем случае — в город. Станешь латать черные дни белыми ночами, сводить и разводить мосты, дороги которых уткнутся разметкой в небо. Достичь высот, стать великим — вот и ему казалось, что с высоты видно все. Но все, что он увидел: город холоден, люди не меняются, недели пролетают, в воскресенье вечером все задумываются о счастье. Кто-то переваривает субботу, другие не переваривают понедельник. Вопрос счастья по-прежнему открыт, как форточка, в которую можно увидеть звезды, а можно просто курить…
Драма в трех измерениях, которая мечется в треугольнике Москва — Питер — Нью-Йорк, где Москва — прекрасная женщина, которая никогда ничего не просила, но всегда ждала. Ждала перемен и готова была меняться сама. Однако страх того, что завтра может быть хуже, чем сейчас, сковал не только общество, не только его чувства, не только их развитие, но само ощущение жизни.Перед нами — пространственная картина двух полушарий Земли с высоты полета человеческих чувств, где разум подразумевает два, знание — подсознание, зрение — подозрение, опыт — подопытных, чувство — предчувствие, необходимость — то, что не обойти.