Д'Артаньян в Бастилии - [9]

— Поэтому я и теряюсь в догадках, — не очень уверенно продолжал дю Трамбле, заметивший этот взгляд.

— Могу предложить вам простое решение.

— Какое же?

— Отправиться вместе обратно в Лион.

— Есть ли у вас другое в запасе?

— К сожалению, нет, сударь. Я должен доставить вас к его величеству.

— Вы хотите сказать — «к ее величеству»?

— Почему вы так решили?

— Хотя бы потому, что король был еще слаб, когда вы отправились следом за мной.

— Повторяю, я доставлю вас к королю. Разумеется, королева может находиться подле короля. Таким образом, вы предстанете перед их величествами, если такой ответ вас больше устраивает.

— Признайтесь, господин д'Артаньян, что вы получили приказ о моем аресте от королевы.

Вместо ответа д'Артаньян повернул свою лошадь, ведя под уздцы коня дю Трамбле;

— Послушайте, что это вы собираетесь делать?

— Выполнять приказ, разумеется!

— Вы имеете в виду, что мы не сделаем передышки в Аржантьере?! Но отсюда уже видны его крыши! Нам обоим нужен отдых, господин д'Артаньян!

— Мы возвращаемся в Лион, сударь. — Дю Трамбле помял, что спорить бесполезно. — В таком случае, поедем шагом, иначе мой конь падет прежде, чем мы доберемся до Гренобля, — проворчал он, лихорадочно ища выход из создавшегося положения, которое находил удручающим, но выхода не было.

— Лошадей, конечно, следует поберечь, они ни в чем не виноваты. Не то что люди, — заметил д'Артаньян.

Это замечание мушкетера окончательно лишило дю Трамбле душевного равновесия.

Они продолжали свой путь в молчании. Дю Трамбле поеживался при мысли о предстоящей встрече с королевой-матерью и остальными заговорщиками. Д'Артаньян насвистывал незатейливый мотив и размышлял о более приятных вещах.

Пустынная дорога, по которой они ехали, навевала тоску на дю Трамбле. Он оглядывался по сторонам и проклинал свое невезение. Но фортуна изменчива, о чем не следует забывать в минуты уныния.

В тот момент, когда дю Трамбле пришел к неутешительному выводу, что остаток жизни ему, очевидно, придется провести в Бастилии, сзади послышался отдаленный топот копыт.

И арестованный, и его конвоир, люди бывалые, безошибочно определили на слух, что со стороны Аржантьера к ним приближается целый отряд.

Дю Трамбле заерзал в седле, д'Артаньян продолжал безмятежно насвистывать.

Отряд приближался. Всадники скакали рысью.

— Кто бы это мог быть? Не люблю ночных встреч на дороге, — тревожно обратился к мушкетеру дю Трамбле.

— Кто бы ни был — скачут военные, — спокойно произнес д'Артаньян.

— А что если это какой-нибудь отряд кальвинистов — из тех, что разбежались в разные стороны, после поражения?

— Вряд ли в Дофине кальвинисты рыщут целыми отрядами, — невозмутимо отвечал мушкетер. — Но, во всяком случае, мои пистолеты заряжены.

В тоне мушкетера не чувствовалось никакого бахвальства, он говорил естественно, как бывалый солдат, привыкший к опасности, но не пренебрегающий мерами предосторожности.

Дю Трамбле с невольным восхищением посмотрел на своего спутника. На мгновение он забыл, что находится под арестом.

Из-за поворота показались всадники, освещавшие путь карете, запряженной шестеркой лошадей. Карету окружал многочисленный конвой.

— Это не бродяги-кальвинисты, — облегченный вздох вырвался из груди дю Трамбле.

В то же время от неясного предчувствия у д'Артаньяна кольнуло сердце. Он ощутил, что ему могут помешать выполнить приказ королевы.

Всадники поравнялись с ними. Властный голос приказал им остановиться.

— Остановитесь и назовите себя, шевалье!

— Меня зовут Леклер дю Трамбле, — быстро ответил экс-заговорщик, безуспешно пытаясь придать голосу достаточную твердость.

— Разве вы не видите, что мы и так стоим. — Реакция д'Артаньяна была несколько другой. — Вы загородили всю дорогу!

— Ваше имя, сударь. Вы пока еще не назвали его! — потребовал всадник, без сомнения, командовавший отрядом.

— Не вижу необходимости в этом, сударь. Езжайте своей дорогой и предоставьте нам следовать своей.

— Но у нас одна дорога, не так ли, любезный господин д'Артаньян? донеслось из кареты. Занавеска в окне кареты приподнялась, и в свете факелов показалось лицо, при виде которого оба путешественника не удержались от восклицания.

— Ваше высокопреосвященство! — радостно вскричал дю Трамбле. «Спасен!» — добавил он про себя.

— Кардинал! — воскликнул д'Артаньян. Того, что мушкетер подумал, мы здесь воспроизводить не будем.

Тем временем Ришелье жестом подозвал к себе командира своей охраны. Тот незамедлительно тронул поводья коня, приблизился к карете и почтительно склонился к кардиналу, слегка высунувшемуся из окна. Ришелье что-то тихо сказал своему приближенному. Тот снова поклонился и, подъехав к д'Артаньяну и дю Трамбле, передал следующее:

— Шевалье дю Трамбле, займите место в карете его высокопреосвященства!

— Но этот господин арестован мной по приказу его величества, — твердо возразил мушкетер. — Мне вменено в обязанность доставить его в Лион.

— Вы д'Артаньян, лейтенант мушкетеров де Тревиля? — полуутверднтельно произнес всадник.

Мушкетер кивком подтвердил его слова.

— В таком случае прошу вас приблизиться к карете его высокопреосвященства вместе со мной, — пригласил офицер.