Д'Арманьяки - [20]

Пока люди поспешно поднимались по ступеням, арманьяки выстроились перед бургундцами, становясь преградой между ними и беззащитными людьми.

– Друзья мои, – негромко обратился граф к рыцарям, – за нами безоружные люди. Падём мы – их убьют. Сегодня ночью все против нас, но мы докажем, что мы – арманьяки.

Граф поднял руку с мечом.

– Гордость и Честь!

Рыцари в один голос громко повторили:

– Слава и Доблесть!

– Слава и Доблесть!

– Бесстрашие и отвага!

– Бесстрашие и отвага! – Вот девиз Арманьяка!

Едва отзвучало эхо голосов арманьяков, как Гийом де Лануа, словно озверелый, бросился на арманьяков. Завязалась жестокая битва. Бургундцы сразу же предприняли попытку оттеснить арманьяков назад, но арманьяки отбили атаку. Гийом де Лануа постарался шире развернуть наступление своего отряда, чтобы сполна воспользоваться численным превосходством. Он предпринял новую атаку, обрушиваясь на арманьяков, положение которых внезапно осложнили прибывшие на подмогу бургундцам горожане. Отступившие вначале, они появились слева от арманьяков и сразу же набросились на них. Арманьяки вынуждены были расширить место сражения, что для них являлось крайне нежелательным. Арманьяки стойко держались, отбивая атаку бургундцев. В общей суматохе сражения раздался голос графа.

– Ги, как только наступит передышка – отбрось их!

Монтегю понял, что граф имел в виду горожан.

Граф врезался в гущу бургундцев, изо всех сил орудуя мечом. Арманьяки с дикими криками последовали за ним. Контратака арманьяков застала бургундцев врасплох. Оставив более 15 человек убитыми, они отступили. Воспользовавшись передышкой, Монтегю с половиной отряда бросился на горожан, которые незамедлительно почувствовали на себе, что такое ярость арманьяков. Монтегю хватило нескольких минут, чтобы обратить горожан в бегство. Давя друг друга, они бежали с поля битвы.

– Вояки, – весело бросил возвратившийся Монтегю.

– Всё ещё впереди, – коротко ответил граф, ища взглядом сына. Лишь увидев его невдалеке живым и здоровым, граф повернулся в сторону бургундцев.

– Скольких мы потеряли?

– Девять, – ответил Монтегю.

– А они не меньше сорока! Думаешь, справимся?

– Никаких сомнений, – весело ответил неунывающий Монтегю, – будь я проклят, если в ближайшие четверть часа не увижу, как улепётывают бургундцы.

– Тогда вперёд, – скомандовал граф.

Арманьяки предприняли яростную атаку на бургундцев, заставляя их отступить. Основной удар арманьяков пришёлся по центру бургундцев. Им сразу же удалось вклиниться в середину бургундцев и продвинуться немного вперёд. Душераздирающие крики смешались с треском разрубаемых костей. Мечи мелькали в воздухе, пробивая доспехи и обрушиваясь на головы пеших воинов. Граф не видел никого, кроме стоявшего перед ним противника. Он убивал и убивал, не давая никому пощады. Бургундцы предприняли попытку окружить арманьяков, но Монтегю разгадал этот манёвр и тут же пресёк его. Казалось, ещё немного, и противник обратится в бегство. Арманьяки уже видели свою победу, когда раздался громкий крик Филиппа:

– Отец, назад!

Граф резко оглянулся на голос сына. Слева, вместо бежавших горожан, приближался хорошо вооружённый отряд бургундцев, предводимый Гилбертом де Лануа.

– Назад, – зычно скомандовал граф. Арманьяки отступили на прежние позиции. Они выстроились полукругом перед церковью в ожидании следующей атаки бургундцев. Арманьяки потеряли во время последней атаки около двадцати рыцарей. Бургундцев же осталась едва ли половина из того, что было вначале. Но увидев подкрепление, они воспряли духом. Следующую атаку арманьякам пришлось отбивать с двух сторон. Им приходилось очень тяжело. Ряды понемногу редели, но они бились насмерть с нечеловеческой яростью. Враги отхлынули. Ряды арманьяков поредели ещё на десять человек.

– Что будем делать? – тяжело дыша, спросил Монтегю.

– Защищаться! Иного выхода нет! – граф Арманьяк призвал рыцарей плотнее сомкнуть ряды. Пока бургундцы готовились к новой атаке, он лихорадочно продумывал все возможные исходы сражения. Против них был пятикратный численный перевес противника. Шестидесяти арманьякам противостояло около трёхсот бургундцев. Единственное, что немного обнадёживало, – рыцарей среди них не было. Были только копейщики и ландскнехты. Граф осознавал, что они должны либо умереть, либо совершить невозможное и выстоять. Хотя одно не исключало другого. Он во главе тридцати рыцарей защищал правый фланг, Монтегю с остальными тридцатью – левый. В таком расположении они и приняли следующий удар бургундцев. Посыпались искры от скрещиваемых мечей. Бургундцы, подбадривая друг друга криками, попытались оттеснить арманьяков назад, прижать их к стенам церкви, смешать с безоружными людьми, тем самым сковав их движения. На этот раз атака была более яростной, чем все остальные, но всё же арманьяки и на сей раз выстояли. Повсюду на площади валялись трупы. Стоны тяжелораненых повисли в воздухе. Никто даже не пытался им помочь. Арманьяки снова перегруппировались, смыкая ряды. Бургундцы готовились к атаке, бросая на них злобные взгляды. Арманьяков становилось всё меньше, и если бургундцам удастся вклиниться в их ряды – они погибли. Новая атака обрушилась на арманьяков. На сей раз даже нечеловеческие усилия, которые они предпринимали, не помогали. Бургундцы приняли решение сражаться до конца и больше не отступать. В самом начале граф немного выдвинулся вперёд. Заметив это, бургундцы отсекли его от основных сил. Граф сражался в окружении трёх бургундцев. Казалось, ещё немного, и граф падёт, но в это время один из нападавших, охнув, упал. Филипп поразил его сзади в спину. Второй вынужден был отвлечься. Он бросился на мальчика.