Цыпочки в Лондоне - [61]

Шрифт
Интервал

старается об этом не думать и, встречая каждое утро токсикозом, повторяет любимый национальный лейтмотив: «Все будет хорошо!»

— Следует учиться рассчитывать только на себя и не ждать, что кто-то о вас позаботится и преподнесет на блюдечке с голубой каемочкой. Если у вас сознание содержанки, вы пропали, — комментирует Элла, сжимая зубы.

Для сравнения: во Франции пациентка, чувствующая заботу о себе, ходит на прием к гинекологу или акушерке каждый месяц. Ее тщательно осматривают и обследуют. Очень-очень тщательно. Вагинальная пальпация — термин, незнакомый в Великобритании, за исключением, конечно, случаев непосредственной угрозы. Во Франции каждый этап на пути к родам детально объясняется, каждый визит фиксируется. За вашим состоянием наблюдают. В Англии нет этого защитного кокона: на войне как на войне.

Когда наступает день «X», лондонской Mummy совсем не до шуток. В Англии рожают конвейером, это политика stop and go[226].

— Я рожала во вторник утром и в полдень следующего дня уже вынуждена была покинуть больницу. Домой пришла совершенно разбитая. Но у нас нет выбора, так все устроено. Поэтому приходится мириться.

Когда я говорю ей, что во Франции молодая мама может оставаться в больнице до пяти дней, приходить в себя и учиться основам грудного кормления вместе с акушерками и патронажными медсестрами, Элла с невольной горечью восклицает:

— Вот черт!

В течение первого года молодая мама имеет право на один-два формальных визита к педиатру, и это все.

— В большинстве случаев, когда ребенок болеет, врачи говорят мне: «Дайте ему парацетамол, и все пройдет», — утверждает Элла.

Есть чем ошеломить французских врачей с их длиннющими рецептами.

Англичане почти никогда не выписывают антибиотиков, они предпочитают, чтобы природа помогала ребенку самому бороться с инфекцией. Мне это кажется разумным. С другой стороны, никаких суппозиториев. Их здесь просто не существует. Это считается абсолютно шокирующим!

Суппозитории — это настоящее столкновение культур. Попробуйте объяснить британцам, даже самым прогрессивным и most well-travelled[227], что можно лечить ангину при помощи «свечки в попе».

В неотложных случаях позвонить врачу нельзя.

— Мы можем позвонить только нашей Health Visitor (акушерке/патронажной сестре), назначенной Советом для обеспечения медицинского наблюдения за нашим ребенком до школьного возраста. В худших случаях можно всегда обратиться к платному педиатру в больницу Кромвеля за 150 евро за визит.

Кто-то скажет, что подобные испытания закаливают характер нации. Об удовольствии жизни здесь речи не идет…

Шикарные роды

Богатенькая Mummy предпочитает наблюдаться и рожать в частной клинике, по примеру своих любимых знаменитостей: The Portland Hospital, The Hospital of St. fohn St Elizabeth (здесь рожала Кейт Мосс) — это два эксклюзивных адреса, где можно наблюдаться и рожать, катаясь как сыр в масле. Стоимость наблюдения и родов в The Portland Hospital колеблется между 9000 и 20000 евро. Если хотите сэкономить и только родить в The Hospital of St. fohn St Elizabeth, вам это обойдется в 2000 евро за первые 24 часа родовой деятельности (включая рождение ребенка), затем рассчитывайте на 1200 евро за каждый день пребывания в больнице. Наблюдение беременности акушеркой (но не гинекологом) стоит 2000 евро, но в эту сумму не входят УЗИ и анализы мочи и крови.

Hypnobirthing[228]

Тридцатитрехлетняя Элеонора, находящаяся на седьмом месяце беременности, убеждена, что роды станут для нее кошмаром. Ей каждую ночь снится, что она умирает. Все ее разговоры только об этом. Ее спутнику Бену приходится принимать меры, иначе медицинская помощь понадобится ему самому. Он повсюду ищет чудодейственное решение, читает буклеты и журналы, консультируется у врачей и акушерок, роется в Интернете в поисках метода, который спасет его возлюбленную. Один из друзей рассказывает ему о гипнородах. Дело сделано. Бен записывается на двухнедельные курсы на восьмом месяце беременности. У Элеоноры нет выбора. В любом случае, ей все равно, она уже составила завещание и разослала письма всем членам семьи. Она прекрасно знает, что ей осталось жить всего несколько недель.

Что такое гипнороды? Это роды, проводимые под гипнозом. Рационалистки типа нас тут же заподозрили бы крупномасштабный обман отчаявшихся молодых пар.

— Ты что, это сработало на все сто! — рассказывают Элеонора с Беном через несколько дней после их «коллективных родов».

Гипнороды превратились в новую манию тридцатилетних жительниц Лондона. Сторонниками этого метода стали известные лица страны, такие как Беверли Тёрнер. Эта молодая красивая брюнетка, супруга олимпийского чемпиона по гребле, комментирует «Тур де Франс» и горячо защищает гипнороды.

Вместе с тем название несколько вводит в заблуждение, поскольку в течение двух недель наши будущие молодые родители вовсе не подвергаются гипнозу и не вводятся в состояние транса, а попросту осваивают основы релаксации и совместной подготовки к родам. Основная идея состоит в том, чтобы при первых схватках как можно дольше оставаться дома, а будущий папа должен взять все в свои руки, чтобы избавить будущую маму от любых тревог. И вот он превращается в начальника вокзала с секундомером в руке, чтобы замерять длительность и частоту схваток, и в знатока множества анекдотов, которые помогут ему поддерживать мамочку в состоянии легкой эйфории.


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Цыпочки в Нью-Йорке

Нью-йоркская цыпочка – не только "курочка в жемчугах", но и активная, напористая личность, напичканная предрассудками и противоречиями. На улицах Большого яблока вы встретите интеллектуалок из фильмов Вуди Аллена и романтических дам в стиле Норы Эфрон, светских львиц наподобие Эдит Уортон и независимых и свободолюбивых женщин, будто сошедших с экранов американских комедий с Одри Хепберн и Джинджер Роджерс в главной роли. При всем при том нью-йоркская цыпочка – пусть даже она не всегда осознает это – икона.