Цыпочка - [31]

Дамочка действительно хорошо выглядела, в полном смысле этого слова, если бы не жуткий макияж. По тонкой, словно у анорексичной балерины, спине рассыпались каштановые волосы. Ее глаза были как два голубых озера. Кремовое платье без рукавов обтягивало худощавую фигуру и открывало высокую шею, украшенную ниткой жемчуга. Подумать только, она надела жемчуг для своей цыпочки!

Стены кухни были увешаны разными плакатиками, которые, однако, почти скрывались за цветами, пол покрыт линолеумом. А посередине, заполняя пустоту помещения, стояли стол и несколько стульев.

Полочки были заставлены сувенирными фарфоровыми тарелками, сервизами, масленками и прочей дребеденью.

Это было похоже на сцену в художественном фильме, прославляющем образцовый американский дом, где домохозяйку играет актриса, вполне подходящая на эту роль, разве что немного суховатая.

— Кто-нибудь видел, как ты входил? — в голосе хозяйки звучало беспокойство, отражающееся и в глазах.

Словно подтверждая это, на шее пульсировала жилка.

Она сама заметила, насколько резко звучит ее голос, и тут же попыталась изобразить естественность и непринужденность:

— Не то чтобы это действительно имело значение, но ты же знаешь, люди любят посудачить.

Она сделала попытку улыбнуться, но улыбка получилась слишком натянутой. Теперь я знал, как выглядят люди, только что с треском провалившие проверку на детекторе лжи.

— Если кто-нибудь спросит, можешь сказать, что ты старшеклассник и пришел помочь мне разобраться со статуэтками. Я коллекционирую миниатюры. Хочешь посмотреть?

Я, конечно, хотел. Желание клиентки — закон. Вот только снова проснулись нехорошие предчувствия, хотя я и старался не подавать вида. Ничего удивительного, что она слегка нервничает. Семья уехала за города, а она хочет немного развлечься. Похоже, она никогда не занималась сексом ни с кем, кроме чертова придурка мужа. Может, она просто хочет, чтобы я разделся и сказал ей о том, какая она горячая штучка.

Может быть.

* * *

Шестилетка, я стоял на заднем дворе нашего дома. Тихим, спокойным вечером воздух наполняли лишь шелест травы и чириканье птиц.

Моя мама стояла напротив меня, футах в двадцати, с бейсбольным мячом в руке. Не спуская глаз с мяча, я принял устойчивую позу и чуть согнулся, готовясь отбить удар. Когда мама бросила мяч, я почувствовал себя голодным львом, дождавшимся наконец добычи. Я отбил мяч так сильно, что он миновал заветную точку и, словно пушечное ядро, вылетел за пределы поля.

Я отшвырнул биту. Что-то странное творилось с моими ногами: сначала они подгибались от волнения, но уже через мгновение мне ужасно захотелось плясать. Наверное, моя мордашка сияла неподдельным восторгом.

Я был дома и наслаждался чувством безопасности…

* * *

— Я, конечно, понимаю, что у людей есть другие занятия, кроме как наблюдать за моим черным ходом… Но, допустим, кто-то выгуливал собаку — люди ведь любят прогуливаться с собаками… Я думаю, они должны иногда выводить их… В общем, они могли тебя видеть, а если нет, я просто хочу, чтобы ты знал, как ответить… Понимаешь, что я имею в виду?

Она закончила свой монолог и толкнула дверь.

Я оказался в комнате миниатюр и сразу ошалел: небольшое помещение словно взорвалось маленькими фигурками. Здесь были лошадки, китайские императоры и французские дипломаты, гномы, эльфы, феи, очень маленькая Дороти Гейл из Канзаса с микроскопической собачкой Тото, крошечный Боб Биг Бой, статуэтки Бенджамена Франклина и Чингисхана… Была даже мини-Мэрилин Монро, которая, пытаясь удержать юбку, развевающуюся на ветру, показывала свои трусики всей вселенной.

Моя семичасовая клиентка снова попыталась улыбнуться. Она подошла чуть ближе, но держалась все так же напряженно.

— Ого! Это действительно невероятно!

Я проговорил фразу так, будто это было похвалой, но на самом деле я имел в виду, что «невероятно» — это нечто пугающее. Все было расставлено слишком безупречно, фигурок было слишком много, и они были слишком маленькие. Мне захотелось сбежать. Не просто уйти, а именно убежать от этой женщины, и чем быстрее, тем лучше. Но я не мог себе этого позволить, я не имел права.

— Спасибо большое, я очень долго собирала их, как ты можешь догадаться, и я… — она явно восприняла мои слова как комплимент. За комплименты принято благодарить. И она собиралась это сделать.

Я так и не понял, что случилось, но она словно утратила голос. Рот жемчужной женщины, стоящей напротив своей коллекции трехсантиметровых знаменитостей, открывался, но до меня не доносилось ни единого звука…

* * *

Мой отец был превосходным английским футболистом и игроком в крикет. Он умел четко посылать к цели мяч любого размера. И он взялся за бейсбол — игру, о которой ничего не знал, — только для того, чтобы играть в нее со своим сыном-американцем.

У него хорошо получалось. Папа любил запах кожи, красные стежки, он бросал мяч четким движением, заставляя его лететь, вращаться и точно попадать в цель.

Бейсбол был единственным языком, на котором отец мог разговаривать со мной, и он отлично его освоил. Мне казалось, что чем лучше я буду играть, тем больше он будет любить меня, поэтому я упорно тренировался, чтобы стать мальчиком, достойным любви.