Цыганское счастье - [4]

"Господи,- прошептала.- Не говори так. Не надо так говорить…"

Очень она испугалась. Дядя Витя ее успокоил.

"Ничего,- сказал.- Она больше не будет так говорить…" И меня по голове погладил.

"Приходи к нам, Сабина,- сказал.- Приходи… Научим тебя читать…"

Стала я к ним ходить. Сладкое это было время. Самое сладкое в моей жизни. Сладко и вспомнить. Приду вечерком, а у них тепло, тихо. Тетя Нина мне мыло дала. Я голову вымыла. У меня воши были. И одежду дала. Кофту и юбку суконную. Я причесалась. Она говорит:

"Сабина! Ты очень красивая девочка".

Я не знала, что ей ответить. Мне уже говорили, что я красивая. На улице говорили, на базаре, но с гадостью говорили. А чтоб так, от души и сердца,- так не было. Я это запомнила. Но о себе я не думала, что я красивая. Я этого еще не понимала тогда. Мне только было прййтнб, что я тете Нине нравлюсь. Она на меня во все глаза глядела. Не знала, как услужить. Только приду, а у нее на столе чай горячий. Чай они всегда пили. Такая у советских привычка. У нас за стол без стакана вина не сядут, а у них - без чая. Белую скатерть на стол расстелит, угощает меня. Много разной еды у них было. Дядя Витя домой приносил. Хлеб приносил белый, банки с тушенкой, галеты - печенье такое, как камень твердое, а по вкусу, как дрожжи сухие. Шоколад тоже носил.

Хорошо они жили. Тетя Нина нигде не работала. У нее здоровье слабое было. Даст мне поесть, а сама сядет рядышком, папиросы курит и кашляет. Тепло, холодно - в платок куталась. И чай с папиросами пила.

"Ты ешь, ешь, Сабина,- меня уговаривала.- Поешь, и начнем заниматься…"

Читать меня научила. Книга у них была. "Славика книга"- так тетя Нина ее называла. Толстая, с картинками. Про Робинзона и Пятницу. Как они оба на острове жили. По этой книге я и училась. Всю я ее прочитала. Подписи под картинками до сих пор помню. На одной человек в лодке с ружьем нарисован, а в воде голова. Снизу написано: "ЕСЛИ ТЫ ПРИБЛИЗИШЬСЯ К ШЛЮПКЕ, Я ПУЩУ ТЕБЕ ПУЛЮ В ЛОБ". На другой картинке двое на корабле стоят. Взрослый и мальчик. И подпись внизу: "НУ ЧТО, ДРУЖОК! ПРОШЛИ ТВОИ РЕБЯЧЕСКИЕ СТРАХИ?" И еще, еще одна мне запомнилась. Робинзон за столом сидит. На голове качула 6 молдавская, сам в куртке овечьей мехом наверх. На плече попугай сидит, а рядом собака и кошка. И подпись внизу: "ДАЖЕ САМЫЙ СЕРЬЕЗНЫЙ ЧЕЛОВЕК УЛЫБНЕТСЯ, УВИДЕВ МЕНЯ В КРУГУ МОЕГО СЕМЕЙСТВА".

Много было таких картинок и подписей много. А эти я до сих пор помню. Я быстро азбуку схватывала. Тетя Нина говорила, что у меня память хорошая зрительная. Я и сама это знала. С детства, как на базар ходить стала, память была. Попробуй забудь, что вчера у этой тетки кусок брынзы с прилавка взяла, она тебе быстро напомнит, когда за волосы схватит.

Дядя Витя домой вечером придет. И с порога:

"Ну, как успехи?"

Я и начну по складам читать. Он был очень доволен. Усы свои двумя пальцами гладил:

"Тебе надо учиться, Сабина. Хочешь в школу?"

У нас в роду никто не учился. Братья и сестры мои уже переросли для ученья. А мне хотелось учиться. Я видела, как ахиллейские дети утром в школу шли. Девочки с цветами и в белых фартуках. Мне тоже хотелось носить белый фартук.

"Ну, хочешь в школу, Сабина?" - еще раз спросил дядя Витя.

"Хочу,- ответила я.- Только Васо не пустит…" • "Ничего. Я с ним потолкую…"

Думала, в шутку сказал. Не верила, что он к нам в Карагмет за семь километров придет. Не знала, что у него есть машина. Приехал. Через три ночи приехал. А лучше б не приезжал.

Я дома была. С мачехой из Тараклии вернулась. Нас там в милицию забрали, все Сталины отняли, сутки держали, потом отпустили. Мы пустые пришли. Васо был злой. Очень злой. Мачехе руки связал. Во двор за веревку вывел. Сам посредине стал, а ее со связанными руками по кругу, как лошадь, начал кнутом гонять. Долго гонял. Она упала. Васо все платье кнутом ей порвал. Уморился. Мачеха в хату еле вползла. Я на кровати сидела. Ждала, пока отдохнет Васо и меня бить начнет. Боялась глаза на него поднять.

Мачеха пить попросила. Я встать хотела. Услышала, как машина подъехала. Васо кнут под подушку спрятал, вышел во двор. Я не знала, что это дядя Витя приехал. Не знала, о чем они говорили с Васо. Только услышала, как хлопнула дверь. Васо в хату вошел. Кнут из- под подушки достал. И на моей шее петлей затянул.

"Учиться хочешь? - крикнул.- На! На!"

Ногами бил. Я голову спрятала, чтоб по лицу не попал. Вижу, он отошел от меня. Устал. Вина выпил. До вечера пил. Вечером мачехе крикнул:

"Ложись на кровать!" - Он любил так. Побьет ее до крови, а потом с ней ложился.

Мачеха не могла встать. Васо ее сильно побил. Еще раз ударил. На меня поглядел. Глаза красные. Зверь. Хуже зверя. Поднял меня на руки, на кровать бросил. Юбку порвал, кофту порвал. Лег на меня.~

Я утопиться хотела. Васо связал мои руки и ноги. Не выпускал из хаты. Три дня я в хате сидела. Думала, ум потеряю. Душа мое тело оставила. Сердце мое как камень стало. Хотела ножом себе вены порезать. Убить Васо хотела. Он ко мне подошел, руки мне развязал. Я в лицо его плюнула. "Убью,- говорю.- Все равно убью!" Он кнут схватил. Замахнулся, но не ударил. Сел за стол, вина выпил. Ничего не сказал мне. Молчал. Больше меня с той ночи не трогал. И бить перестал. А мне все равно сделалось. Я как каменная сделалась. Сердцем, душой - каменная. Ни о чем не думала. Как во сне жила. Только зло у меня осталось на дядю Витю. Зачем он приехал к нам? Зачем я к ним ходила? Не буду ходить. Никогда я к ним не пойду…