Цыганский барон - [104]

— Из-за вас они чаще всего и попадают в беду, — с грубоватой прямотой заметил Михал.

Родерик одним грозным взглядом пресек эти шуточки.

— Я не шучу, — сказал он тихо, — и слов на ветер не бросаю. Отныне ни одна женщина не покинет стен этого дома без надлежащего эскорта, состоящего по крайней мере из двух, а еще лучше трех членов гвардии и при этом только в карете. Гвардейцы будут выезжать верхом только по двое. Никаких исключений.

Анжелина, хмурясь, наклонилась вперед:

— Неужели все это действительно необходимо? Уличные волнения не так уж часты.

Ее сын повернулся к ней. Его лицо не смягчилось.

— Вчера театр Французской комедии объявил о своем закрытии.

Театр Французской комедии, ведущий и самый крупный театр Парижа, мог закрыться только ввиду чрезвычайных обстоятельств. За прошедшие десятилетия политических бурь Париж научился следить за расписанием театра, видя в нем надежный показатель уровня напряженности в обществе. Когда театр закрывался, горожане запирали окна и двери и сидели по домам.

— А как насчет меня, сынок? — спросил Рольф.

Он сидел на стуле с высокой спинкой, вытянув вперед одну ногу в сапоге, поставив локоть на подлокотник и опершись подбородком на костяшки пальцев. В его голосе прозвучал вызов, но Родерик предпочел сделать вид, что ничего не замечает.

— Вы, сир, разумеется, вольны поступать, как вам вздумается, хотя я предпочел бы считать вас одним из гвардейцев — готовым сопровождать дам и выполнять любые другие обязанности.

Мара ожидала взрыва, но она недооценила короля Рутении и проницательность его сына. Вопрос Рольфа был, как она только теперь поняла, продиктован не заботой о собственном величии, а решимостью помочь в разрешении трудной ситуации. Он иронически кивнул в ответ на слова сына, но в его взгляде сквозило удовлетворение.

Тут к Родерику вновь обратилась Джулиана:

— А как же быть с духами для Мары? Не уверена, что повторная прогулка в эту лавку доставит нам удовольствие.

— Неужели ей так нужны эти духи? — с деланым недоверием спросил Этторе.

— Я достану ей эти духи, — сказал Родерик.

— В этом нет необходимости, — торопливо вмешалась Мара. — Я могу сама за ними сходить, если кто-нибудь составит мне компанию. Может быть, Жорж и Жак?

— Я принесу духи.

Такая сталь прозвучала в голосе Родерика, когда он повторил эти слова, что она почла за благо не спорить. Пусть идет сам, если он так хочет, упрямый осел! Сама она, безусловно, не жаждала повторного визита в парфюмерную лавку, при одной мысли об этом у нее мышцы сводило судорогой. Но он-то не мог этого знать! Или мог?

Она взглянула на него из-под ресниц. Оказалось, что он следит за ней, не отрывая взгляда от ее плотно сжатых губ. Его синие глаза светилась нежностью и добродушной насмешкой.

Труди, заметившая этот обмен взглядами, отвернулась, свирепо нахмурившись. Этторе вздохнул.

Наступило время ужина, когда Родерик, верный своему слову, принес Маре духи. Она сидела с бабушкой Элен. Он постучал в дверь гостиной, вошел и впустил целую процессию слуг. Первый из них нес на подушке синего бархата большой флакон матового стекла с резной стеклянной пробкой в виде гардении, в котором помещалось не меньше пинты[12] туалетной воды. Второй был нагружен огромным букетом тепличных цветов — желтых жонкилей, белых нарциссов и розовой айвы — в хрустальной вазе. Третий держал гитару в футляре полированного дерева. Четвертый изнемогал под тяжестью серебряного ведерка, набитого льдом, из которого виднелось тонкое горлышко бутылки шампанского. Остальные доставили подносы с серебряными блюдами под крышками, фруктовыми вазами на высокой ножке, столовыми приборами, фарфором и хрусталем.

— Вы пришли подбодрить больную. Как это замечательно! — воскликнула бабушка Элен через открытую дверь спальни.

Родерик сразу подошел к постели, склонился над рукой старушки, поднес ее к губам.

— Помимо всего прочего, — ответил он с загадочной улыбкой.

Бабушка Элен метнула на него проницательный взгляд.

— Если вы думаете, что я засну, выпив пару бокалов шампанского, я вас разочарую.

— Вы меня никогда не разочаруете.

— Лгун и льстец, — засмеялась она.

— Как вы могли такое подумать?

— Вы забываете, мальчик мой, я знала вашего отца. Это дает мне некоторое преимущество.

— Вот уж чего вы никогда не искали, не так ли?

Она шлепнула его по руке и улыбнулась с довольным видом.

Еда оказалась прекрасно приготовленной и великолепно сервированной, изысканной и пикантной настолько, чтобы, соблазнить выздоравливающую, но при этом достаточно обильной и плотной для насыщения самого волчьего аппетита. Слуги накрыли на стол, убедились, что все на месте, и ушли.

Старушка так щедро воспользовалась духами, что воздух, и без того напоенный ароматом цветов, буквально пропитался благоуханием. Пока они ужинали, бабушке Элен пришлось еще раз выслушать несколько приукрашенную историю первого — безвозвратно утерянного — маленького флакона, историю о доблести Мары и о чудесном спасении, пришедшем в последнюю минуту. Мара покачала головой, пытаясь предупредить Родерика, но он, казалось, ничего не замечал. Однако, прислушиваясь к его рассказу, она сама не узнала расцвеченных богатой фантазией событий и одарила его благодарной улыбкой поверх головы бабушки Элен, но он не ответил и на улыбку.