Цветы в огне войны - [41]

– Ладно, похлебали – и то хорошо, теперь бы поспать дали! – произнесла Наталья, глядя на дочек.

Рано утром к Кузьме Давыдову постучали в окно. Он мгновенно соскочил, напялил телогрейку и вышел в сенцы.

– Кто там, кого черт принес в такую рань? – закричал Кузьма.

– Открой, Давыдов, это я, Окунь Васька.

– Чего тебе надо в такую рань? Опять про свою любовь будешь вспоминать? Мне не до тебя, своих забот по горло. Да кстати, может быть, ты знаешь, где Наталья Фирсова, куда их немцы погнали?

– Я пришел к тебе сказать, что их пригнали в Кокоревку, они находятся на территории местной школы.

«Придется поехать туда, может, как-то удастся помочь ей», – сказал Давыдов и пошел собираться. Собравшись, он приказал запрячь повозку и помчался в Кокоревку. Давыдов подошел к колючей проволоке и стал искать взглядом Наталью. Он нашел ее и подозвал к себе. «Наталья, я хочу помочь тебе и твоим дочкам. Я по-прежнему люблю тебя и хочу быть с тобой вместе. Я спасу вас, вот увидишь, жди меня», – сказал он ей обнадеживающе.

Давыдов обратился к немецкому офицеру с просьбой освободить его подругу Наталью с детьми. Офицер ответил, что без приказа коменданта эти вопросы не решает. Он поехал обратно в Брасово к коменданту. Давыдов подъехал к дому, где жила Тонька-пулеметчица. Она только что встала и прихорашивалась у зеркала. Ей только что принесли новые сапожки, и она как раз собиралась их примерять.

– О, какие люди к нам пожаловали! Кузьма, а ну ка, оцени своим мужским взглядом мои сапожки, как они на мне сидят!

– Тоня, сапожки на тебе сидят отменно, ты всегда была хороша собой!

Тонька озвучила то, что не давало ей покоя уже несколько месяцев:

– Помнишь, я тебе как-то говорила, что мне нравится один местный паренек по имени Николай, не знаешь где он сейчас?

Давыдов с надеждой на понимание ответил:

– Колю я твоего найду, понимаю чувства людей, но выслушай и помоги ты мне. Люблю я одну женщину, хочу ей помочь, она сейчас в лагере, в Кокоревке.

– Ну и что ты от меня то, хочешь? – спросила Тонька.

– Поговори с комендантом. Пусть он оставит ее здесь, я слышал, что женщин хотят отправить в Германию на работы.

– Ладно, Кузьма, я сделаю это, но долг платежом красен! Ты найди мне этого Николая, хоть из-под земли, и приведи его ко мне.

Антонина пошла к коменданту, а Давыдов нервно курил, ожидая ее возвращения. Через полчаса Тонька вернулась с документом от коменданта и отдала его Давыдову. Он поблагодарил и поехал в Кокоревку. Офицер внимательно прочитал документ и велел привести Наталью.

Наталья подошла к Давыдову без особого настроения:

– Зачем ты, Кузьма тревожишь нас? У нас с тобой нет ничего общего, я не давала тебе повода заботиться о нас. Любви я от тебя не хочу и не приму.

– Я увезу вас в усадьбу Поповское, вы вместе с дочками будете там жить.

– Это же имение отца Александра? – проговорила Наталья.

– Да не думай об этом. Какие сейчас времена! Было его, а будет наше с тобой.

Наталья, переступив через свою гордость, решила воспользоваться предложением Давыдова, но только ради спасения своих дочерей. Кроме того, она надеялась с его помощью отыскать Таню.

По приезду в поместье, где раньше жил отец Александр с семьей, они встретили старосту, Захара Волкова. Коротко кивнув ему, Давыдов спросил:

– Я понимаю, ты проживаешь здесь с семьей, ну и как тебе здесь? Ты, Захар, занял здесь все три дома?

– Да, правильно ты понял. Один дом занял я, а два других – мои дочери. А что?

– Так вот, староста, освободи один дом, потесни своих дочек! – приказал Давыдов. Нужно поселить одну женщину с детьми в этот дом.

– А о ком ты так заботишься? Уж не об этой ли королеве идет речь, кивнул Захар на Наталью с дочками.

– Да, ты правильно рассуждаешь, именно о ней я и говорю тебе, – Давыдов начал нервничать.

– Надо же, как быстро ты своего Ивана забыла! – бросил староста, глядя на Наталью.

– Никого я не забывала, а ты, быстро освобождай дом для нас, хватит рассуждать, да и не тебе меня осуждать, – сказала строгим голосом Наталья.

– Захар, кончай базар! Размести Наталью с дочками. Помоги ей, ведь мы с тобой сотоварищи, не так ли? А с ней у нас все будет серьезно. Если обидишь хоть чем-то… – он показал на кобуру, – я с тобой разберусь сам лично.

– Да брось ты, Кузьма, я не обижу их, на первых порах помогу, чем смогу. Война много судеб покалечила, развела людей, разбросала, ладно уж, свои люди, сочтемся.

– Кузьма, – Наталья повернулась к нему, – спасибо тебе, что вытащил нас от немцев! Но у меня будет к тебе еще одна просьба: посмотри по документам, куда попала моя дочка, Таня Фирсова, потеряла я ее во время побега из убежища.

– Не расстраивайся, я сделаю все, что в моих силах, будем искать.

Давыдов спешно сел в пролетку и на ходу бросил:

– Я приеду на днях, располагайтесь.

Захар разместил Наталью с дочками в хорошем домике, накормил. С этого момента и они стали жить в этом доме, преисполненные тревогой за своих близких.

Тем временем Таня с женщиной оказались в толпе людей. Девушка стала оглядываться вокруг, пытаясь отыскать своих близких. Вдруг она услышала голос деда Гриши, который был вместе с бабой Ховрой. Не веря своему счастью, она со всех ног понеслась к ним и упала в их объятия. Слезы радости покатились из ее глаз. Она быстро рассказала им вкратце, как отстала от мамы, что чуть не утонула в болоте, и о своем чудесном спасении. Дед Гриша тоже был очень рад встрече с любимой внучкой. В свою очередь, он рассказал внучке, что о ее маме ничего не знает, в этой суматохе он ее не видел.