Газиза торопливо спустилась по лестнице, выскользнула на улицу и побежала.
— Отцу привет передай! Скажи, если рано сменят — приду! — крикнул Исхак вдогонку.
Во дворе казармы ребята не долго искали подружку. Посмотрели туда, сюда — нет нигде. Покричали — не откликается.
— Пошли, ребята, — сказала наконец Закира. — Не пропадет Газиза и без нас найдет дорогу.
— Правда, пойдемте, — поддержал Закиру Совенок. Ему тоже давно надоело здесь, но сам предложить уйти он не решался.
— Ладно, — согласился и Матали. — Отца тут все равно не найдешь. Пошли.
Ребята снова прошли по развалинам сгоревшего завода, выбрались к дамбе и, пока шагали по ней, увидели огни на берегу Казанки. Там на речке, где между двумя мостами росли густые ивняки, дымили костры. Ветер доносил оттуда вкусный запах горячего конопляного масла.
— Там что, картошку жарят? — спросил Матали.
— Не картошку, а катушки, и не жарят, а варят, — сказала Закира.
— Брось врать-то, — возразил Матали. — Зачем катушки варить?
— А вот пойдем туда и сам увидишь. Там дядя Абдулла их варит.
— А правда, пойдемте посмотрим, — предложил Совенок.
Ребята переглянулись и побежали в сторону огней.
Когда они подошли поближе, стало видно и людей, которые работали у костров… Каждый из них держал в руках длинную кочергу. Окутанные густым дымом, рабочие поправляли огонь, горевший под большими котлами, подкидывали дрова в костры и следили, чтобы закипевшее масло не выплескивалось из котла.
В кипящем масле и правда варились большие катушки для алафузовской фабрики. На них там, на фабрике, наматывали нитки, потом ставили катушки в машины, и нитки сбегали с катушек и превращались в ткань. Сырые катушки трескаются от жары, нитки на них цепляются, рвутся. А если проваришь катушки в масле, они становятся прочными, гладкими, и машина работает без перебоев.
Со стороны работа эта казалась легкой. Но когда ребята подошли поближе, они сразу поняли, что и здесь деньги достаются людям нелегко. Горький дым разъедал глаза, забивался в глотку. Ребята еще и подойти не успели, а уже и наплакались, и начихались, и накашлялись.
А каково было рабочим, которые целыми днями работали возле костров и получали меньше, чем на фабрике? Одно утешение было у них: уходя поздним вечером домой, каждый из них уносил под полой бутылочку конопляного масла. Вот из-за этого масла и нанимались люди ворошить костры…
Абдулла тоже варил катушки. Но не грошовый заработок, не даровая бутылочка масла привели его к дымным кострам. Сюда, на берег Казанки, пришел он другими дорогами — сложными и опасными.
Близилось время боев трудового народа с помещиками и фабрикантами. На заводах, на фабриках рабочие собирали боевые дружины. Дружинникам нужно было оружие, а оружие на фабрику не провезешь открыто. Вот и приходилось рабочим выбирать такие места, где можно было до поры до времени надежно спрятать оружие, а потом незаметно переправить дружинникам. В таком месте всегда должен быть осторожный, смелый и умный человек. Вот таким человеком и был Абдулла. Отсюда, с берега Казанки, он с верными людьми отправлял винтовки и патроны, запрятанные под грудами катушек, боевой дружине алафузовской фабрики.
Когда ребята подходили к костру, Абдулла нес тяжелую охапку дров от берега, где почти у самой воды были сложены высокие поленницы.
Абдулла сбросил дрова у костра, обернулся и тут заметил ребят, пробивавшихся сквозь густое облако дыма.
— Куда же вы в дым-то прямо? — крикнул он ребятам. — Возьмите полевее, а то задохнетесь.
Ребята послушно свернули влево. Здесь и дышать стало легче, и не так ело глаза.
— Ой, ребята, смотрите-ка, Лида сидит! — крикнула Закира, увидев девочку, сидевшую у костра.
Это и правда была Лида. Она любила приходить вечерами на берег и смотреть, как Абдулла работает у костров. Услышав свое имя, Лида вскочила, бросилась навстречу ребятам и крикнула:
— Дядя Абдулла, это ко мне пришли!
— Ну и молодцы, что пришли, — сказал Абдулла и засунул огромные рукавицы за веревку, которой был подвязан его грязный фартук. — Пока посидите вон там. — Он показал на крошечную песчаную полянку между ивами. — Там и ветра нет, и дым не донимает. Да скоро и ужинать будем…
Ребята проголодались. Услышав про ужин, они весело переглянулись, но сидеть на тихой полянке никому не захотелось. Мальчишки побежали к речке, а девчонки подошли к костру и стали ворошить горящие угли длинными палками. Палка Закиры оказалась посуше. Она загорелась, обуглилась. Закира подняла ее, начала крутить, и над головой у нее возникло красное огненное кольцо.
Потом подъехала лошадь с телегой. На телеге стояли большие плетеные корзины с сырыми катушками. Их с грохотом вывалили из телеги прямо на песок.
— Надо бы коня попоить, — сказал возчик, выразительно глянув на девочек, игравших у огня.
— За этим дело не станет, — ответил Абдулла. — Вот только ребят займу.
Он кликнул мальчишек, самозабвенно кидавших камешки в холодную, темную воду. Потом расстелил на песке большой пестрый платок, поставил на него чашечку с солью, измятую жестяную мисочку с маслом и, натаскав из костра печеной картошки, принес ее в фартуке и высыпал на середину платка.
