Цветы и сталь - [6]

Миэльори, тем временем, выбежала из деревни и резко свернула влево, карабкаясь в гору. Гленард бежал за ней, стараясь не отстать. За Гленардом бежали Латий и Гренгхор — остальные остались в деревне освобождать крестьян и убирать трупы.

Альвийка внезапно обернулась и взмахнула рукой. Что-то серебристое мелькнуло рядом с лицом Гленарда, и Гренгхор, бежавший за ним, упал с тонким альвийским кинжалом в горле. Гленард зарычал, изо всех сил прыгнул вперед, падая на землю, и схватился рукой правый сапог Миэльори. От неожиданности она потеряла равновесие и упала лицом на камни вниз. Этого хватило Гленарду, чтобы приблизиться к ней. Альвийка встала на четвереньки, пытаясь подняться, но Гленард изо всей силы пнул ее сапогом в плечо.

Миэльори от удара покатилась и упала на спину. Серебряная диадема слетела с ее головы, ее волосы и белое платье были покрыты пылью и кровью. Из разбитых при падении лицом на камни носа и губ текла кровь, заливая подбородок и шею. Гленард приставил было меч к ее горлу, но альвийка, не выпуская сабли, извернулась, перекатилась, вскочила на ноги и бросилась на Гленарда. Неожиданно перед Гленардом появился Латий, заслоняя командира и пытаясь парировать удар альвийской воительницы, однако клинок ее сабли мгновенно изменил направление движения. Сама альвийка сделала шаг в сторону, уходя из-под удара меча. А голова Латия отлетела в сторону от тела, которое, простояв еще несколько мгновений и обдавая Гленарда и Миэльори горячей фонтанирующей кровью, упало и тяжело покатилось к подножью горы.

Гленард и Миэльори, оба залитые своей и чужой кровью, стояли на склоне, тяжело дыша, и пристально смотря друг другу в глаза. Миэльори вскрикнула, бросилась вперед, занося саблю для удара, но Гленард успел отскочить назад. Меч с лязгом сшибся с легкой саблей, изменяя направление ее движения, но кончик сабли всё-таки смог достать правое бедро Гленарда, оставив на нем тонкую кровавую отметину почти от живота до колена. Гленард перешел в контрнаступление. Тяжелые удары меча заставляли альвийку несколько раз отступать. Но вдруг она развернулась, мгновенно сократила расстояние до Гленарда и направила колющий удар сабли в сердце Гленарда. Острие древнего оружия легко пронзило металл и кожу доспеха Гленарда, как будто их и не было, и глубоко погрузилось в тело сержанта. Гленард почувствовал, что теряет сознание. На грани бесчувствия он перехватил рукоять меча и со всей силы, как копьем, ткнул мечом альвийку. Меч Гленарда с хрустом костей вошел в грудь Миэльори и вышел из ее спины. Глаза альвийки расширились от удивления, потом ее зрачки сузились от невыносимой боли, и она с криком оттолкнула Гленарда от себя, вытаскивая саблю из его тела. Прежде чем упасть на землю, Миэльори ударила Гленарда ногой в живот, и он упал без сознания и покатился вниз по склону, безвольно ударяясь о камни.

Глава III

Три недели спустя Гленард наконец-то смог, держась одной рукой за стену, выйти из лазарета во двор форта и осторожно вдохнуть свежий воздух ранней весны. Грудь всё ещё весьма ощутимо болела при глубоких вздохах.

Воздух стал заметно теплее. Среди зеленого травяного поля, простирающегося на юг от стены форта, начали появляться редкие пока долгожданные цветы. В воздухе ощущалось какое-то весеннее ожидание обновления.

— Сержант? — раздался осторожный голос за спиной. Гленард осторожно обернулся, резкие движения отдавались болью в груди. Рядом с ним стоял Мишко, служивший ординарцем лейтенанта Славия.

— Да, Мишко?

— Лейтенант просил вас зайти к нему, когда вы сможете выходить наружу. Если вам не сложно, конечно.

— Конечно, я зайду к нему прямо сейчас.

— Вам помочь? — предложил Мишко.

— Спасибо, не надо, я сам.

Гленард отворил хлипкую деревянную дверь в комнату Славия. Ставни на окне были полностью открыты, и яркий солнечный свет врывался в комнату через проем окна вместе с теплым весенним ветерком. Обстановка в небольшом помещении была весьма аскетичная. Простая деревянная кровать с матрасом, набитым соломой, большой сундук для одежды, две стойки для мечей и доспехов, использующиеся в данный момент по прямому назначению. У северной стены, как положено, располагался небольшой алтарь Двух Богов с пентаклем в центре него и с двумя незажженными свечами: красной, для Бога, справа и зеленой, для Богини, слева. В центре комнаты стояли четыре простых невысоких деревянных табурета, и грубо сколоченный стол, за которым сидел Славий.

Славий собирался обедать. В большой глиняной миске он смешал листья салата, оливки и кусочки козьего сыра и как раз поливал всё это оливковым маслом и виноградным уксусом из маленьких кувшинчиков. Рядом с миской на столе стоял кувшин вина. Добавив масло и уксус, Славий начал перемешивать содержимое миски большой деревянной ложкой.

— Гленард! — поднял глаза Славий. — Как ты? Здорово, что ты зашел прямо сейчас! Я, как видишь, превращаю крошево в месиво. Жалко, что помидоров нет, рано еще, но должно быть и так неплохо. Давай, садись, угостимся.

— Не откажусь, — улыбнулся Гленард

— И от вина тебе тоже отказаться не удастся.

— Дронос не одобрит, боюсь.