Цветущий бизнес - [17]

* * *

Когда я чистая и переодетая в скромное платье вошла в комнату, веселье было в самом разгаре. На столе стояла новая бутылка, а Иванова готовилась произнести тост.

— Вита брэвис, аква витэ лёнга! — торжественно произнесла она и лихо замахнула полный стакан.

Позорно пьяная Катерина вопросительно уставилась на своего Виктора.

— Жизнь коротка — водка вечна! — важно перевел он заплетающимся языком.

— Именно, — пропищал Моргун, после чего громко икнул и застенчиво молвил: — Простите.

Бедняжка очень косо сидел на стуле и жмурился от удовольствия, что было особенно противно.

Почему-то на него я разозлилась больше всего. “Посидел бы этот интеллигент с мое в подвале, понял бы чему в этой жизни следует радоваться, — с ненавистью подумала я. — И Иванова тоже хороша. Ей бы все пьянствовать. Знало бы министерство здравоохранения, зачем она ездит в командировки. И Катька тоже фрукт. Из-за ее причуд я вляпалась в такое дерьмо, а ей все пофигу. Даже толком не расспросила куда путешествовала ее “Хонда”. Пьют как ни в чем не бывало и никому до меня нет дела. Что за народ?”

— Чего смурная? — вывела меня из задумчивости Иванова.

— Не смурная, а трезвая, — напомнила я.

Иванова решила меня подбодрить.

— Тебе это идет, — пробасила она, наливая себе полный стакан.

Умеет она довести до бешенства.

— Слушай, — завопила я, — пора бы тебе меру знать, алкоголичка!

Иванова искренне удивилась:

— Что такое мера? Парс про тото?

— Часть вместо целого, — мгновенно перевел Витек.

Катерина разразилась бурными аплодисментами.

— Похвально, похвально, — запричитал Моргун. — За это надо выпить.

С быстротой молнии компания наполнила стаканы, Иванова рявкнула:

— Пэрикулюм ин мора! — и тут же подала пример.

— Промедление смерти подобно! — перевел Виктор, бесстрашно следуя за Ивановой.

Катерина и Моргун мгновенно поддержали почин, ловко “опрокидывая” свои стаканы. Когда все дружно выдохнули и потянулись за огурцом, сиротливо лежащим на тарелке, я пришла в себя.

— Вы что делаете, изверги! А я? Даже пустого стакана мне не поставили! Хотя бы каплю налили в качестве лекарства от стресса и простуды!

— Оптимум медикаментум — коитус эст, — заявила Иванова, с хрустом закусывая огурцом, отбитым у других претендентов.

Потрясенная Катерина с открытым ртом уставилась на Виктора.

— Лучшее лекарство — совокупление, — перевел он, нежно обнимая жену за необъятную талию.

Это возмутительно!

— Иванова, — закричала я, — учти, я весь вечер просидела в подвале и за себя не ручаюсь. Если не заткнешься со своей латынью, погибнешь от моей руки. Обещаю!

— Лингва латина нон пенис канина, — невозмутимо ответствовала Иванова.

— Латинский язык не хрен собачий, — услужливо пояснил Виктор.

Я схватила со стола последнюю бутылку и с ужасом обнаружила, что она пуста.

— Ты чего? — запаниковала Катерина. — Чего ты хочешь?

— Всего лишь выпить, — призналась я.

— Ты же пьешь только ликер, — напомнила мне Иванова, — а у нас одна водка.

— Иванова, ты когда-нибудь сидела в луже крови?

Что там ни говори, а Иванова настоящая подруга. Заметив мое отчаяние, она хлопнула по спине Моргуна и гаркнула:

— Ефим Борисыч!

Тот мигом полез под стол и вернулся уже с портфелем. Надо было видеть, как он его открывал: так, словно там полно тараканов или мышей.

— Вот, последняя, — смущенно пропищал он, с большим трудом протискивая бутылку “Смирновки” в узенькую щель едва приоткрытого портфеля.

Услышав это, Иванова с укором уставилась на меня, словно я повинна в том печальном факте.

— Тебе завтра на работу, — напомнила я, на всякий случай вырывая бутылку из рук Моргуна.

Лишь выпив, почувствовала я себя человеком. Захотелось поделиться переживаниями. Пользуясь своими ораторскими способностями, я надолго завладела вниманием публики и облегчила душу, не скупясь на подробности. Публика замерла, радуя своей реакцией. Рот Катерины от удивления не закрывался. Виктор то и дело чесал в затылке. “Что вы говорите, что вы говорите,” — озадаченно причитал Моргун. Одна Иванова сидела как изваяние и сильно портила весь пейзаж.

— Теперь вам понятно, почему я прибегла к спиртному? — вопросом заключила я свой подробный рассказ о зломытарствах этого вечера.

— Так и я поэтому, — пробасила Иванова, словно мне не известно чем обычно заканчивается ее рабочий день. — Когда Катерина в истерике примчалась на кафедру, — продолжила она, — мне сразу захотелось дернуть стаканчик.

— А мне захотелось дернуть стаканчик, когда я обнаружила свою “Хонду” у ворот портнихи, — пожаловалась Катерина. — “Хонда” есть, а Сони нет. Я час ждала, другой, третий… Помчалась в мединститут и дернула, не сердись, Витенька, только один стаканчик, — как кролика, погладила она мужа по голове.

Моргун, видимо, счел, что нельзя оставаться безучастным к этому разговору и сообщил:

— А мне захотелось дернуть, когда группа балбесов в обмен на тройки принесла портфель водки.

Пришлось признать, что я единственная в этой компании “дернула” без веских причин. Однако, Иванову эта тема уже не интересовала. Она пошла дальше и заявила:

— Завтра поедешь домой.

— И не подумаю, — возмутилась я. — Пока не отыщу тот дом, — никуда не поеду.