Цветок Запада - [91]

— Он даже не вспомнил о сыне, которого приговорил к мучительной смерти? И никогда не спрашивал, что с ним стало? Он, конечно же, понимал, что ты его сын!

— Кто знает, о чем он думал? В последующие годы мне иногда приходила в голову идея встретиться с ним с глазу на глаз и заставить его все рассказать мне…

— Что ты сделал, когда тебя освободили? Вернулся домой?

— Нет, мне там было нечего делать, Я стал готовиться к тому, чтобы стать рыцарем.

— Но это так трудно!

— Да, но передо мной была цель! Я не очень-то четко ее понимал, но знал, что мне следует стать сильным и обладать властью, чтобы отомстить Роджеру Кливскому! И конечно, никогда больше не оказаться в подобном положении. Многие люди считали меня сумасшедшим и смеялись надо мной. Они насмехались над моими мечтами.

— Но ты же не смеялся над моими, — тихо заметила Имоджин.

Тайрон рассказывал и нежно перебирал ее волосы.

— Я понимаю, насколько притягательны любые мечты.

— Как же ты смог всего добиться без денег и без чьей-либо помощи?

— Мне повезло. Я прибился к группе наемников, которым были нужны слуги. Пока они тренировались, я наблюдал за ними и учился всему, чему только мог научиться. Мне нужно было стать сильным, ведь в детстве я был довольно тщедушным ребенком. Я стал накачивать мускулатуру. Капитан наемников, Арно, видел, чем я занимаюсь, и когда у него было доброе настроение, он подбадривал меня и даже разрешал тренироваться вместе с остальными. Так продолжалось до той поры, пока мне не удалось победить его самого умелого и крупного воина.

Имоджин улыбнулась.

— И тогда он понял, что ты самый доблестный рыцарь среди остальных. Фицроджер усмехнулся.

— Когда он увидел, что я покалечил его лучшего бойца, он меня выпорол.

— Что? Он поступил так нечестно?!

— Рыжик, как ни странно, жизнь часто бывает весьма несправедливой.

— Как сейчас? — спросила Имоджин.

— Но Арно все равно был заинтересован во мне, потому что понимал, что у меня есть талант. Он решил тренировать меня, но ясно мне объяснил, что, если я серьезно пораню кого-либо из его людей, он вытряхнет из меня душу. Я научился бешено драться, но контролировал свои действия.

— Я в этом уверена. Но как же ты стал рыцарем?

— Арно повез нас во Фландрию на турнир. Там я хорошо проявил себя, и он уговорил местного графа, чтобы тот посвятил меня в рыцари. Арно заплатил за мою лошадь, латы и оружие, и затем я все время участвовал в турнирах. Оказалось, что он уже давно задумал это.

— На турнирах? Это нечто вроде потешных сражений?

— Нет, все было по-настоящему, и люди умирали по-настоящему. Вот почему они запрещены в Англии. Но, участвуя в турнирах, можно разбогатеть.

— Ты там часто побеждал?

— Да, я хорошо сражался. Арно только разбирался с моими пленниками и делил добычу.

— Но это же нечестно, — проворчала девушка.

— Почему? Мне было нужно расквитаться с ним за то, что он обучал меня, и за поддержку в начале моей карьеры. Но потом я решил, что выплатил ему все долги. Арно уже ничего не мог поделать, и мы расстались.

— Что случилось потом?

— Я встретил Генриха.

— Короля?

— Нет, в то время он еще не был королем, а просто младшим безземельным сыном Вильгельма Завоевателя. Генрих мечтал заполучить трон Англии. Он всегда был уверен в том, что, будучи единственным сыном короля, рожденным в пределах Англии, он по праву должен владеть ею. Генриху нравилось участвовать в турнирах. И почти всегда он побеждал. Я, не зная, кто он такой, одолел его. Ему не понравилось это, и, чтобы разрешить наш спор, он потребовал провести новый поединок. Он также потребовал, чтобы, если он победит, были освобождены все пленники. А если я одолею его, то получу еще сто марок.

Я позволил ему выйти в победители, но сделал это так искусно, что он об этом не догадался. Если бы Генрих все понял, то отказался бы от моего подарка. Теперь король везде хвастает, что он единственный человек, победивший Тайрона Фицроджера.

— Мне он не нравится. Он безжалостный человек.

— Но от слабого короля не будет никакого прока. Я должен кому-то служить, и к тому же у Генриха есть качества, которые мне нравятся. Это ум и деловитость. Но мне бы хотелось, чтобы у него было больше совести.

— Когда я впервые встретила тебя, — заметила Имоджин, — мне казалось, что у тебя полностью отсутствует совесть.

— Хорошо, я всегда хотел, чтобы все думали именно так!

Голос его стал напряженным. Имоджин посмотрела в сторону входа и увидела, что уже совсем стемнело. Она поняла, что Тайрон сильно волновался.

— И ты присоединился ко двору Генриха? — подсказала она ему.

— Да, и таким образом я опять попал в Англию. Потом в Клив и затем к тебе.

Тайрон шутливо коснулся пальцем кончика ее носа.

— Мне помогла всего добиться смерть Вильяма Руфуса.

— Да. Но ты ведь никогда не успокоишься? Если Генрих действительно виноват в смерти брата… Тебе не следовало связывать с ним свою судьбу, — продолжала настаивать Имоджин.

— Кто может сказать, что следовало делать, а что нет? Руфус вел страну к катастрофе. Генрих по-своему любит Англию, и он умеет достичь поставленной цели. Порядок в стране будет наведен и станет поддерживаться любыми средствами.