Цветок с пятью лепестками - [51]

Она очнулась и заметила, как все смотрят на нее с удивлением. Эстер улыбалась, улыбалась почти до ушей и уже готова была рассмеяться. Только в глазах Сагар удивления не было. Она смотрела с непониманием и откровенной злобой.

Отец нахмурился и даже, кажется, слегка растерялся. Он оглянулся на Фаррин. Та сидела с каменным выражением лица, которое уже давно покинули эмоции. Она явно что-то начала подозревать, так как смотрела на девушку с легким прищуром и ждала. Отец попытался вновь начать.

— Эстер, мы выслушали Фаррин с уважением, наша семья так же, с уважением, отнесется к твоему решению, так что…

— Невозможно. — она улыбалась, не скрывая своей радости. Бабочки трепыхали своими крылышками и бились внутри, заставляя улыбаться все шире и шире. Может быть, Бахман прав, и они могут летать? Вот еще совсем немножко, и она взлетит прямо сейчас, здесь. “Как же все хорошо, теперь она не будет ничего скрывать. Какой сегодня день!”

— Невозможно почему? — среди царившей вокруг Эстер немой сцены голос Фаррин прозвучал почти равнодушно, спокойно и даже безмятежно.

— Невозможно… Невозможно по простой причине. — она поднялась и подошла к стоящему отцу, мать выглядывала из-за его спины с ужасом в глазах.

— Невозможно потому… — она сделала глубокий вдох. — Мама, папа, я уже связала себя обрядом с другим мужчиной. И давно.

После того, как она произнесла эти слова, тишина в комнате, кажется, начала звенеть. Но самое главное, ужас постепенно стал исчезать с ее лица, женщина встала и сделала несколько быстрых шагов навстречу дочери. Эстер заметила предательский блеск в материнских глазах и спустя секунду уже заключила ее в объятия. Как же стало хорошо после того, как она произнесла эти слова.

Паузу вновь нарушил голос хранительницы. Теперь в нем уже явственно слышалась самая небывалая стужа, которую только можно было представить.

— И кто этот счастливчик? Кто твой избранник, Эстер?

— Бахман. Это тот юноша, который ездил в Экбатаны в прошлом году! Маг трех стихий! — это она уже произнесла с гордостью, на секунду подняв голову и взглянув в сторону отца. Мужчина же словно не заметил взгляда дочери и, опустив голову, предался каким-то только ему понятным раздумьям. — Мы принесли клятвы в храме богини в Экбатанах перед жрицами. И сегодня уже здесь перед ликом Анаиты.

— Вы побывали сегодня в храме? Без моего ведома? — Фаррин была явно удивлена.

— Но ведь в храм может входить каждый желающий? Главное, не совершать там никаких действий со стихиями. Обряды бракосочетания проводятся там каждый день! — Эстер была растеряна, она отстранилась от матери и с удивлением смотрела на хранительницу.

— Конечно, ты права, девушка. Поздравляю вас, поздравляю тебя, Эстер. Поздравления Бахману я передам позже, когда он, наконец, посетит и меня. До свидания. Идем, Сагар.

— Я провожу вас, госпожа. — голос отца звучал сухо и как-то отстраненно. Он отправился вслед за обеими колдуньями.

— Как ты могла! Ты подвергаешь себя опасности! И нас всех тоже! — голос матери был еле слышен, но ее слова ранили девушку, как будто уколы острого ножа.

Она даже выпустила маму из объятий и постаралась поймать ее взгляд. Что-то здесь было не так.

— Мама, мамочка! Ну почему ты не рада за меня? Бахман замечательный, ты просто с ним не встречалась!

Мать тоже отпустила ее, а потом вновь подняла руку и прикоснулась к щеке дочери.

— Они страшные, страшные люди, все. Не знаю, что теперь будет. Фаррин, она способна на все, а Сагар… Избегай их, дочка, если сможешь. Я вижу, ты уже решаешь все сама. А Бахман, я слышала о нем от отца…

Женщина уже повернулась и собралась идти, как Эстер неожиданно задержала ее, что-то вдруг взволновало ее, что-то показалось необычным…

— Мама, постой!

Все-таки Фаррин не полностью разорвала ее связь со стихиями. Немного, там, на дне, они еще мерцали, словно отблески невидимого огня или искры света внутри ограненного камня. И этот отблеск, отблеск того, что все называли зеленым, отблеска жизни, позволил ей увидеть чудо!

— Мама, какая же я счастливая, мама, как же так!

Она метнулась к матери и вновь обняла ее со всей возможной осторожностью и нежностью. Тепло, которое она ощущала, было словно сама жизнь. Покой, умиротворение и счастье.

— Мама, а отец знает?

Мать покрутила головой. Сквозь ее эмоции пробилась еле уловимая нотка тревоги, словно клубы черного дыма, которые высоко в небе почти не привлекают внимание, но где-то далеко пламя уже пожирает лесные заросли и вот-вот заявит о себе.

— Но почему? Это ведь…

— Отец занят важными делами, поручениями хранительницы. Боюсь, скоро он вновь уедет надолго. Кроме того, Эстер, он говорил, что отношение к нашей семье… сильно изменилось в последнее время. То, что произошло сегодня, это только подтверждает.

Мать вернулась на свое место на небольшом диванчике в углу комнаты. Эстер присела на ковер у ее ног и положила голову на колени женщине. Такого чувства уюта и единения она не испытывала уже давно, думать о проблемах совсем не хотелось.

Девушка знала, что мать не обладала способностью разговаривать со стихиями, но ее руки, которыми она перебирала сейчас волосы на голове Эстер, успокаивали и расслабляли лучше любой магии. Девушка закрыла глаза и позволила этим мягким волнам тепла и ласки набегать и возвращаться назад к истокам, к корням. Ей не хотелось ничего спрашивать, ничего говорить, но об одной вещи она просто не могла смолчать.