Цветок из Кирены - [27]
Когда погрузка была окончена, прибежал повар-тунисец с полиэтиленовым мешочком, в котором лежали-только что сваренные артишоки Луллу. Этот маленький эпизод отчасти подсластил нам горечь расставания с отелем в Сусе.
Утренняя трапеза состоялась на краю оврага, где мы» любили останавливаться, во-первых, из-за чудесного» вида, во-вторых, ради обилия редкостных цветов. Впрочем, на сей раз наше внимание было целиком поглощено горячими артишоками, которые изысканным вкусом превосходили все культурные артишоки, какие нам когда-либо доводилось есть.
Не было еще девяти, когда мы приблизились к Ша-хату. Полагая, что обещанные нам номера еще не убраны после предыдущих постояльцев и уборка начнется не скоро, и не желая праздно сидеть и ждать. в вестибюле, мы решили, не разгружая машины, посетить обширный район развалин к западу от центральной Кирены, который приметили во время предыдущих вылазок.
Для этого мы свернули на дорогу, идущую несколько севернее Эль-Бейдского шоссе, и ехали по ней, пока не очутились в окружении цветов, разрушенных стен, намогильников и беспорядочно разбросанных в поле больших каменных саркофагов. Некоторые саркофаги перекосились и наполовину ушли в землю; все говорило-за то, что на этом участке еще не трудились дотошные археологи.
Как всегда, мы с Луллу разошлись в разные стороны. Ее больше всего занимало содержимое саркофагов. А меня привлекла напоминающая львиный зев маленькая трехлистная льнянка[41] с желтыми и белыми цветками и синими чашечками, а также маленькое ползучее-растение с синими цветками, на первый взгляд до того похожее на очный цвет[42], которым изобилуют шведские поля, что я сперва не собиралась его трогать, так как в моей коллекции этот вид уже представлен. Но тут я разглядела, что у него не раздельные лепестки, а сплошной венчик с широкой кромкой. Оказалось, что-это мелкоцветный сицилийский вьюнок[43], довольно редкий в Северном Египте, широко распространенный в районе Джебель-Эльба на крайнем юго-востоке Египта и вовсе не встречающийся в Швеции.
Я увидела также маленький молочай[44], до того-невзрачный и неинтересный, что не хотелось даже нагибаться за ним. Но тут я вспомнила, как Виви Тек-хольм однажды сказала мне:
— Бери все, что увидишь! Даже самое неказистое и заурядное на вид растеньице может оказаться ценным!
А потому я добросовестно выдернула из земли два экземпляра молочая и заложила их между промокашками в пресс вместе с трехцветной льнянкой и синецветным вьюнком.
Мне не пришлось об этом пожалеть. Когда мой сбор попал в руки Виви Текхольм, ее особенно обрадовал невзрачный молочай Бивона, который считается большой редкостью. Правда, этот вид молочая упоминается в ее «Флоре Египта для студентов», но в богатейшем гербарии Виви не было ни одного экземпляра.
Вдруг я услышала громкий голос Луллу:
— Скорей иди сюда! Бьюсь об заклад, такого цветка ты еще никогда не видела!
Заманчивый призыв! И хотя цветы в отличие от птиц и насекомых не склонны спасаться бегством от человека, я быстрым шагом направилась к саркофагу, над которым наклонилась Луллу.
Крышка съехала, было видно темное и влажное дно каменного ящика. А на дне — семь-восемь экземпляров растения, при виде которого у меня по спине побежали мурашки.
Они напоминали наши белые каллы из погребальных венков, только соцветия с листьями-покрывалами были поменьше и поуже. Однако не мысль о наших мертвенно-белых каллах и о похоронах заставила меня содрогнуться, а окраска покрывал: темные, коричневато-фиолетовые воронки на анемичных, лишенных хлорофилла стеблях-переростках. И прямо из сырой земли на дне саркофага, тоже какие-то непомерно длинные, торчали широкие стрельчатые листья.
— Неприятный вид у них, — констатировала Луллу.
Мне оставалось только согласиться. Не ошиблась Луллу и в том, что я еще никогда не видела такого цветка. Ничего удивительного, ведь речь шла об эндемичном для Киренаики растении аронник киренаикский из семейства ароидных[45].
Теперь и мое внимание с ярких цветов кругом переключилось на темные внутренности двухтысячелетних саркофагов. И мы нашли еще более анемичные экземпляры в других каменных гробах.
Разумеется, я только с помощью Виви Текхольм и сравнительного материала в ее гербарии смогла определить это диковинное растение. Однако ни в одной «Флоре» не говорилось о его пристрастии к саркофагам. Честь открытия столь необычного места произрастания принадлежит Луллу Бьёркенхейм, Орисберг, Финляндия.
Заложив в пресс цветок из саркофага, мы сели на развалины древней стены, чтобы насладиться южным теплом, солнцем и яркими насекомыми, которые кружили около заманчивых цветков.
— Райский край, — сказала Луллу. — Но меня тоска берет, как подумаю о том, что мы приедем в новый отель и будем разбирать вещи и проклинать все эти опасные электрические провода, незажигающиеся лампы и грязные ванны.
Я думала о том же.
— По-моему, сейчас мы вряд ли можем рассчитывать на заметные успехи с сильфием, — размышляла я вслух. — Нам не обойтись без помощи Виви в Каире и без хорошей специальной библиотеки. Ведь наши собственные выписки мы уже наизусть выучили.
Автор рассказывает о своей встрече с Северной Двиной спустя четверть века после первой поездки. Следуя по знакомым местам, он описывает зримые перемены, происшедшие в жизни северян за годы послевоенных пятилеток, сегодняшний день, далекое и недавнее прошлое края.Второй рассказ — о Мезени. Читатель побывает в удорских деревнях с их своеобразным бытом, проплывет по речным плёсам на лодках, посетит старинные русские села Нижней Мезени.
Название книги говорит само за себя. Это короткие рассказы об интересных случаях, связанных с путешествиями, произошедших с 1996 по 2009 год – с тех пор, как я начала путешествовать автостопом. Какой у меня стаж сейчас – трудно сказать, бросила считать после четвертого экватора (экватор равняется 40 000 км). По меркам нашей тусовки, за рубежом я бывала мало: только половина стран Европы, США и Китай, да и по СНГ путешествую не так много – уже больше половины времени сижу дома. Но в поездках, да и не только, случалось такое, чем стоит поделиться.
Анна Чайковская пишет о Будапеште как о городе замершего времени. Здешний календарь мог бы остановиться на 1896-м. В тот год страна отмечала Тысячелетие, дела шли отменно, Будапешт был одной из двух столиц Австро-Венгрии, азартно соперничал с императорской Веной и, несмотря ни на какие трудности, разочарования и неудачи, имел основания видеть будущее в светлых тонах. Книга о Будапеште уже поэтому – о временах «прекрасной эпохи», о тех годах, когда ничто не предвещало ни 1914, ни 1920 года, ни того, что за ними последовало.
Как получить бесплатное образование? Как купить или снять жилье? Как получить вид на жительство и устроиться на работу? Как почувствовать вкус северной кухни? Как выйти замуж или жениться в Финляндии? В книге вы прочтете обо всем этом и о многом другом!Известный тележурналист Андрей Шилов уже пятнадцать лет рассказывает о Финляндии в российских средствах массовой информации, а последние годы бывает там даже чаще, чем в России, — ведь там живет его семья.Здесь вы найдете наблюдения и советы живущих в Финляндии русских и финнов, губернаторов, риелторов, мэров, учителей, полицейских и пенсионеров.
Центральная Африка — один из самых труднодоступных районов земного шара, и экспедиции туда всегда сопряжены с колоссальными трудностями. Английский путешественник доктор Самюэль Фергюсон предлагает поистине революционный метод исследования этих территорий и вместе с двумя спутниками отправляется в путешествие над центральной Африкой на воздушном шаре, желая связать воедино открытия предыдущих экспедиций…
В данном блоке Яша и Серега отправляются, как обычно, в Гурзуф, но их, так же, как обычно, скидывают с поезда раньше. Яша размышляет о сущности бытия и делится своими естественнонаучными наблюдениями за популяцией кроликов. Здесь же нашла свое законное место знаменитая история шарикового дезодоранта. В финале мы видим, как попытки выстроить собственный уникальный язык порой приводят путешественников к двусмысленным жизненным коллизиям.Автор не ставит себе целью развеселить читателя: один и тот же момент может показаться кому-то смешным, кому-то серьезным.
Книга Люндквиста «Люди в джунглях» посвящена одному из ранних периодов (1934–1939 гг.) пребывания автора на самом большом, но малонаселенном острове Индонезии — Борнео.
Сборник включает отрывки из путевых записок таджикских, русских, украинских и грузинских путешественников, побывавших в странах Африки с XI по 40-е годы XIX в.
В этой книге писатель Э. Брагинский, автор многих комедийных повестей и сценариев («Берегись автомобиля», «Зигзаг удачи» и др.), передает свои впечатления от поездки по Индии. В живой, доступной форме он рассказывает о различных сторонах ее жизни, культуре, быте.
Хроника мореплавании в Тихом океане изобилует захватывающими эпизодами, удивительными и нередко драматическими приключениями. Но в этой летописи история путешествия английского судна «Баунти» представляет собой, пожалуй, самую яркую страницу. Здесь нет необходимости излагать ход событий: читатель найдет превосходный рассказ об этом плавании в предлагаемой книге.