Цветок фикуса - [12]

Ребенок пошевелился во сне, и Настя, пятясь, вышла из комнаты.

Кто-то осторожно постучал в дверь. На площадке стояла соседка Ирина, запахивая на груди халат.

– Ну ты даешь, Настасья, – зевая, сказала она, – гуляешь до полночи. Мужик-то хоть того стоит?

Это были ее обычные шуточки – Ирка прекрасно знала, что Настя не гуляет, а работает допоздна, оттого и просит ее приглядеть за сыном. На нее всегда можно положиться: своих трое, да еще муж и собака, и все в полном порядке – сыты, умыты, одеты.

– Все в порядке? – спросила Настя, отдавая соседке шоколадные фигурки, оставшиеся от вечеринки.

– Ух ты! – изумилась Ирка, разглядывая мобильный телефон. – Прикольно! Завтра своему в карман вместо настоящего положу – вот смеху будет! Имей в виду, я твоего Дениску той гадостью, что ты оставляешь, кормить не стала. Дала ему картошки с мясом – вот это еда, а то парень и не вырастет никогда!

Настя отвернулась, чтобы Ирка не заметила ее лица и не завелась с пол-оборота. Они всей семьей любят поесть, и все больше мясо со шкварками да жирную ветчину. Дениске жирного совсем нельзя, у него сосуды слабые. Врач прописал строгую диету – фрукты, овощи, ничего копченого, жирного, острого. Но с Иркой не договоришься, она вообще врачей за людей не считает. Да и как Настя может ставить ей условия? Соседка по доброте душевной ей помогает, денег не берет. Да у Насти денег особо и нету…

Вопреки опасениям Надежды муж не стал ее воспитывать по поводу самовольной отлучки из дома, он одобрительно оглядел свою обновленную жену и похвалил новую стрижку. А уж когда Надежда вытащила из духовки запеканку с хрустящей корочкой, муж едва не прослезился, видно, и впрямь оголодал за последнее время.

– Вот видишь, Надя, как на тебя хорошо действует это замечательное лекарство, – радостно говорил Сан Саныч, сидя после обеда в гостиной с котом на коленях, – ты меняешься буквально на глазах. Кстати, ты не забыла принять сегодня порцию?

– Да-да, – ответила Надежда, – я пила.

По натуре она была женщиной честной и правдивой, обманывать мужа ей было что нож острый. Однако частенько приходилось это делать, поскольку, как уже говорилось, Сан Саныч строго-настрого запретил ей ввязываться в опасные авантюры. А ей не то чтобы очень хотелось это делать, но обстоятельства всякий раз складывались так, что без Надежды никак нельзя было обойтись. Поэтому Надежда Николаевна выработала свою собственную тактику обмана мужа: не врать в открытую, а слегка недоговаривать. Или умолчать.

Муж был человек чрезвычайно проницательный, Надежду успел хорошо изучить и заподозрил бы явное вранье. Вот и сейчас Надежда чуть помедлила, прежде чем ответить, и этого оказалось достаточно.

– Надежда! – строго сказал муж. – Сейчас же отвечай, пила ты лекарство или не пила?

– Да пила, – ответила она с досадой, видя, что вредный кот ушел от Сан Саныча и вспрыгнул на подоконник, поближе к фикусу, – конечно, пила…

Бейсик выразительно фыркнул и потерся боком о многострадальный фикус. Затем поглядел на Надежду ехидно и потрогал лапой сыроватую землю.

– Посмотри мне в глаза! – потребовал муж.

Надежда сделала над собой усилие и уставилась на мужа честными глазами. Это не помогло.

– Немедленно говори правду, ты выпила сегодня лекарство три раза?

– Ну, не три… – Надежда опустила глаза в пол, – не три, а только два…

Сан Саныч, ожидавший худшего, был так приятно поражен, что даже не стал ругаться. Кот по-прежнему демонстративно рыхлил фикус. Надежда Николаевна походила по комнате и, видя, что рыжий предатель наблюдает за ней исподтишка, показала ему ершик для пыли, свернутую газету и покачала ногой в шлепанце. Все три предмета успешно использовались при экзекуции: ершиком лупили кота по наглой морде, шлепанцем – по филейной части, а газетой куда придется. Разумеется, все это проделывала только Надежда, Сан Саныч своего ненаглядного Бейсика и пальцем не тронул бы.

Кот прикинул все «за» и «против», вспомнил, что завтра он останется с Надеждой на целый день один в квартире, и решил пока придержать информацию.

* * *

Спала Надежда плохо – в ушах стоял резкий голос старухи, которая перечисляла фамилии женщин, утверждая, что они могут погибнуть, – Эля Маленко, Настя Рубинина, Маша Чонишвили… И Лена Серебровская, которую уже убили…

Конечно, самым умным в этой ситуации было бы пожать плечами, сказать мысленно: «А мне-то какое до всего этого дело?» – и забыть. Но во-первых, забыть не дадут средства массовой информации, они еще долго будут мусолить убийство Елены Серебровской. А во-вторых, по отношению к старухе получается не совсем честно. Она-то уверена, что говорила с Тасей, просила у нее помощи и теперь небось ждет. А никто к ней не придет, потому что неизвестная Тася находится в полном неведении и вряд ли соберется позвонить старухе просто так. Во всяком случае, надеяться на это не стоит.

Тут Надежду Николаевну наконец осенило, что у нее же есть в телефонном аппарате автоматический определитель номера с памятью. И там записан старухин телефон. Так что нужно просто позвонить и объяснить пожилой женщине, как все случилось. Это будет непросто, учитывая старухину глухоту, но Надежда уж постарается. А то совесть замучает.