Написано было у царя Соломона на кольце «все проходит»… Очень правильные слова, очень. Все, абсолютно все проходит, а кое-что проходит невероятно, бессовестно быстро. Я имею в виду лето. Долгожданное летнее время пронеслось прямо таки с головокружительной скоростью – вроде бы еще вчера лежал снег, как бац – уже август! Мало того, приближалось седьмое число – день рождения моей единственной и неповторимой Таисии Михайловны. И вот, вместо того, чтобы трудиться в поте лица на благо родной газеты, я сидела за своим столом в позе роденовского «Мыслителя», смотрела в монитор с чистой «страницей» и предавалась мучительным раздумьям: что же подарить Тае? Зарплату нам обещали девятого числа, что рушило все планы, даже занять было не у кого, весь наш доблестный коллектив считал медяки и на время завязал с кофейными посиделками в буфете.
– О чем думы тяжкие?
Я и не заметила, как к моему столу пришвартовался Влад.
– Да так, – вздохнула я, меняя позу, – у Таюхи седьмого день рождения.
– Помню. А меня пригласят?
– Не знаю, список гостей еще не утверждался. Ты уже придумал, что подарить?
– Лучший подарок – книга, еще хорошо сделать подарок своими руками. – И поспешно добавил: – Это не я так сказал, это постановление девятого съезда КПСС, честное октябрятское.
– Знаешь что, – рассердилась я, – у тебя человек совета спрашивает, а ты как всегда со своими глупостями! Остроумный такой, прямо дальше некуда!
– Сенчик, ну что ты сразу в драку, – миролюбиво засверкал очками Влад. – Я пока еще не думал на тему подарка, да и думать-то особо не на что, зарплата только девятого.
– В курсе, – приуныла я, значит и у Влада финансовая яма, а я рассчитывала перехватить у него энную сумму. – Чего делать-то?
– А не хочешь объединить усилия? – Влад присел на край подоконника, где теснились горшки с нашими подшефными растениями.
– В смысле – купить что-то одно от нас двоих? – Навострила я уши.
– Ну, да, пускай что-то одно, но зато хорошее, чем наберем всякой бякости дешевой.
– По-моему, даже если мы объединимся, у нас на дорогой подарок все равно не хватит.
– Сколько у тебя наличности?
– Пять сотен, нам с Лавром на двоих не так уж и много, прямо скажем – мало совсем. А сегодня только четвертое, до девятого еще лететь и лететь.
– Да, не густо, – Влад снял очки и потер переносицу. – У меня примерно столько же, но у меня есть кое-какое компьютерное железо, припасенное на продажу, думаю, баксов на пятьдесят наторгую.
– Пятьдесят баксов это гораздо лучше, чем пятьсот рублей.
С этим Влад не мог не согласиться. Продолжить наш в высшей степени важный разговор помешало ворвавшееся начальство, Конякин время от времени устраивал такие проверочные набеги, надеясь застать нас в безделье и праздности.
– Что такое?! – выкрикнул он, завидев Влада на подоконнике. – Почему не работаем?! Что, все уже написали?! Можно отсылать номер в типографию?!
Влад знал, что оправдываться бесполезно. Он молча водрузил очки на нос и отчалил к своему столу, а я попыталась мобилизовать свою больную фантазию, надеясь, что она выдаст мне хоть какой-нибудь сюжет.
– Станислав Станиславович, – неожиданно для меня же самой произнес мой рот, и Конякин, будучи уже в дверях, затормозил и обернулся, – а почему бы нам не сделать так, как делают большинство наших коллег?
– А как делают большинство наших коллег? – Конякин прищурил драконовы очи.
– Они берут материалы из Интернета, а так же переводят статьи иностранной прессы. Заграницей газет такого плана, как наша ну просто пруд пруди. И нам не пришлось бы так надрываться.
– Значит, ты предлагаешь нашему изданию отстегивать за перепечатку материала в свободно конвертируемой валюте? – Конякин совсем по-птичьи склонил голову набок, с интересом патологоанатома глядя на меня.
– Да разве кто-нибудь кому-нибудь платит? – искренне удивилась я. – Где мы и где они!
– Платят, Сена, платят. В противном случае можно огрести симпатичный судебный процесс на свою голову. Что же касается Интернета, то да, все газеты там пасутся, поэтому, дорогая моя, они все и печатают одно и тоже, одни и те же сплетни. А мы, – он сделал грандиозную паузу, – всегда были выше этого, мы публикуем только эксклюзив!
Господи, – подумала я, – да о чем он? Какой эксклюзив? Это он так называет наши коллективные бредни?
– А если ты, Сена, – безжалостно продолжал Конякин, сверля меня горящими зеницами, – так сильно надорвалась, то поезжай в отпуск, отдохни. А вообще, мы тут никого не держим, в нашей редакции должны работать только те сотрудники, которым дорога честь газеты!
С этим он удалился, громыхнув дверью. Я подождала, пока с меня стекут помои, и повернулась к монитору. К моему столу снова подошел Влад.
– Сен, ты чего это? Зачем ты вдруг полезла к С. С. с новаторскими идеями?
– Сама не знаю, – печально вздохнула я, – должно быть голову напекло. И когда же нам на окна занавески повесят? Люди с ума сходят от жары и никому до этого нет дела. Так что можно купить существенного на твои пятьдесят баксов?
– А чего бы она хотела?
Я призадумалась. Вообще-то Таисия много чего хотела, но нам все равно столько денег не найти, даже если б Влад продал весь свой компьютер целиком и кое-что из мебели в придачу. Влад ждал ответа, поглядывая на дверь – как бы снова не влетел Конякин, а я перебирала в мыслях Таискины желанья и мечты. Неожиданно всплыл радужный образ мобильного телефона. Наше предпоследнее расследование, за время которого Тая балансировала на грани замужества, лишил ее любимой игрушки – мобильника, благодаря коему она ощущала себя вполне состоятельной дамой из высшего общества. Аппаратик подло разбили, и Тая долго и нудно справляла по нему поминки, похоже, кровоточащая рана не затянулась и до сих пор.
