Cветлейший князь Старко - [18]

Глава 10

К концу года подтягивали хвосты повсюду. Ганноверский военный и торговый флот, включая суда из металла, перебрался на ПМЖ в Италию, а балтийско-сардинский помог транспортам вернуть обе старковские бригады на новую родину. Вернувшимся предоставили отпуск до весны, чтобы смогли перевезти семьи, если желают. А то в России, несмотря на положительный итог Крымской войны, имелись недовольства в разных слоях населения. Творческая интеллигенция, вкупе со студентами, требовали конституцию и парламент, считая, что пришло для этого время и их не будут преследовать за инакомыслие. Забавно, но диссидентствующие личности считали, что у них есть куда эмигрировать, ежели что — в Старко. Только обломились им права человека и свобода слова, никому смутьяны оказались не нужны в тридевятом царстве. Не удивительно, что Олега Саныча тоже начали хаять и обвинять в различных грехах. Заочно, издалека, расползаясь по Европе.

Александр Второй, пока суть да дело, начал любопытную компанию в рамках подготовки к раскрепощению. Дело в том, что многие помещики имели долги по ссудам, а в закладе находились, как их земли, так и крепостные души. Вот государь и начал ползучую малозаметную национализацию этого добра. Банки, взамен ссуд, забирали залоги. Частные предприятия, мать их, но по закону право имеют. Причём не у всех подряд, а как-то выборочно, по своим лекалам. А так как банк есть кредитное учреждение, а не хозяйственное, то казна выкупала уже в пользу императора. И тут всё не слава богу — людям давали свободу и наделы из вымороченных земель. К 1861 году, когда предполагался Закон о земельной реформе, вроде более десяти миллионов душ обоего пола станут свободными. Учитывая те пять миллионов, которых переселят в турецкие земли, Россия почти освободится от крепостного бремени.

— А что вы хотите, Андрей Андреевич, — объяснял Старко, — если сразу одним манифестом шандарахнуть по обществу, то начнутся и крестьянские и помещичьи бунты.

— Олег, но и тихой сапой нельзя действовать. Выглядит так, как будто делаются частные одолжения по знакомству. По-моему, это неприлично, — упорствовал Легостаев.

— Главное — результат, Андрей Андреевич, а не как о нём судят в обществе. Посчитайте сколько крепостных останется к 1861 году. Дай бог, пять-шесть миллионов, не более. Причём и баб, и мужиков.

— Интересно, а чтобы без слуг не остаться, сколько из них дворяне сами в вольные переведут? — предположил Рихтер, — небось к тому времени и крепостных-то не останется, некого освобождать будет.

Поразительно, но такой подход получается более мягким, чем в реальной истории. Гуманизм, когда хвост отрубается по кусочкам, а не одним махом! То-то либералы развыступались на каждой веранде. Как будут жить Герцены и Пушкины без прислуги и личного двигающегося имущества? Это же не страна Утопия, описанная Томасом Мором, где у каждого демократа по закону имеется два раба. И не продвинутая американская демократия, где миллионы рабов и миллионы полурабов, которые вроде вольные, но прав почти не имеют.

Все заморские русские территории пока охраняют введённые войска. Особенно это касалось границы с Румелией и чуть-чуть раздвинувшейся Грецией. Всё перекрыто, а то православные хитрецы пытались пролезть во все щели. Мало того, греки повадились высаживаться на побережье Эдирне. А что делать, коли они уподобились сирийским беженцам, но за полторы сотни лет до этого. Фелюги топились кораблями Черноморского флота, а высадившихся вывозили в Румелию. Пусть там мозги колупают братьям-славянам. Ох, припомнят Александру Второму его протекционистскую манеру властвования в эпоху будущего массового разгильдяйства, именуемого либерализмом! Это сейчас всё с рук сходит пока вокруг него абсолютная монархия.

Кстати, подзабытый Горчаков до сих пор находился в молдавских княжествах, вместе с Южной армией и выслушивал от местного населения всякие дурацкие проекты. Мол, пора им дать настоящую свободу, а заодно передать в их состав Бессарабию и Добруджу, чтобы они могли создать свою страну. Ну да, ну да, а потом призвать Гогенцоллерна и нахапать земель у соседей. И в итоге прийти к фашизму, чтобы убивать русских и не русских на территории СССР. Впрочем Александр Второй этого не знал, но за своё побережье Чёрного моря держался цепко.

Повезло, что уже удалось сократить общую численность армии на двести тысяч. Всё-таки огромная экономия средств, а заодно избавление от множества гладкоствольных дульнозарядных ружей. И пушек времён Екатерины Великой — их тоже отправили на переплавку. На следующий год готовился указ о прекращении строительства парусных судов для военного флота. Пора переходить к оборонной стратегии и паровым машинам полностью. В Николаеве знаменитый купец Рафалович уже готовился к закладке целой серии пароходокорветов нового типа, без парусов, но с гребными винтами, примерно около тысячи тонн водоизмещением. Новая серия предполагалась скоростной и могла обеспечить охрану побережья на всём Чёрном море. Зубастые кораблики собирались вооружать ракетами Константинова (тоже Романова, но бастарда), стальными пушками и даже самоходными минами. Конечно, последнее было под вопросом, так как хороших торпед пока не удавалось делать.