Цветины луга - [127]

Асфальт доходил почти до ее дома. Хорошо, удобно. Странно, как устроена жизнь. Вначале она воевала, а потом стала помогать. Игна смотрела на все это и гордилась. Ей было приятно, что во всем этом есть не малая частица и ее труда. Потом взглянула на школу, где в одном окне было выбито стекло и улыбнулась: «А все-таки мы ее отстояли!»

Калитка ее двора была открыта настежь и она с проклятиями ринулась во двор. «Еще бы, хозяйки нет, чего уж тут хорошего? Шляюсь где-то, а двор превратился в свинушник!».

— Чушь! Чушь, проклятые! — шуганула она со двора чужих поросят.

Игна осмотрела дом и подумала, что теперь ей надо все переделать по-новому. После того как вывезли мебель, он казался каким-то полуразрушенным.

Узнав, что Игна вернулась, прибежали соседки.

— Игна, наконец-то! Где ты застряла? Целых пять дней тебя не было, а нам показалось, будто пять лет прошло. Мы уже, грешным делом, здесь решили, что ты осталась навсегда жить на заводе.

— Что-о? Не могу я там жить! Ни тебе двора, ни тебе огорода! Заборов нет. Все общее, все на виду! А здесь… Кыышш! Кыш-ш! — крикнула она на чужих кур, прогоняя их со двора.

Потом прошлась по двору, обласкав взглядом каждое дерево, каждый цветок, как оставленных без присмотра детей. Выпустила цыплят, которые радостно запищали и засеменили следом.

— Ах, вы, мои маленькие! Хорошие! — разливалась Игна.

Потом, услышав чавканье поросенка, зашла к нему и, увидев в корыте засохшие остатки помоев, вновь заохала. Во дворе ее снова обступили соседки, с любопытством расспрашивая о новой квартире на заводе.

— Какая там квартира! Здесь я хозяйка и никто меня отсюда не выгонит. Там каждый день тебе могут сказать: «Освобождай квартиру и иди, куда хочешь». А здесь меня никто не тронет. Да и просторно, а там… Комнатенки маленькие, как коробки — задохнуться в них можно! У-фф! — устало произнесла Игна и села на скамейку под виноградной лозой. Затем, после долгой паузы, сказала, как бы про себя:

— Слов нет! Хорошо на заводе, неплохо, но без деревни все равно нельзя!

Она сидела, жадно вдыхая свежий воздух, как будто пила какой-то приятный, дурманящий голову напиток. На щеках выступил румянец.

А по селу, как по радио, разнеслась весть:

— Игна вернулась!

— Вернулась! Дома уже! Кормит скотину!

Игна слышала эти радостные восклицания и на душе у нее было приятно и радостно. Вошла в дом и вместо отдыха взялась за уборку. На этот раз все обошлось без причитаний и слез.

Соседки, то одна, то другая, заглядывали в дом, давали советы:

— Игна, шкаф раньше стоял там, почему ты его в другой угол ставишь?

— А теперь пусть здесь постоит, — спокойным и ровным голосом отвечала Игна. — Сами знаете, родив, баба уже девушкой не будет. Все у нее меняется. И дом мой другим будет. Сделаю так, что еще лучше станет.

Женщины тоже включились в работу, помогая переставлять мебель, во всем подчиняясь Игне.

— А мы уже телеграмму хотели слать. Да бог тебя вовремя послал! Осиротели. Одни остались! С тех пор как Мара переселилась, председатель совсем глаз не кажет. А знаешь, Игна, на нас новая напасть — Опинчовец отбирают!

— Глупости! — засмеялась Игна. — Больно нужен им наш Опинчовец.

— Кроме шуток! Главный инженер уже приезжал.

— А председатель… словно и нет его у нас. Он теперь под заводскую дудку пляшет. Но раз ты вернулась и здесь останешься, мы тебя выберем в председатели! В тысячу раз лучше будет!

Игна словно не слушала их. Казалось, она с головой ушла в свои домашние заботы. А соседки не оставляли ее в покое и продолжали приставать.

— Да кончай ты все это! Потом доделаешь. Пойдем, отстоим хотя бы Опинчовец.

Местность, которая с давних времен называлась Опинчовцем, потому что находилась далеко от села, и можно было сносить опинцы[25], пока до нее доберешься, была окружена густыми лесами с раздольными полянами, куда перевели овец. Овцы только-только привыкли к новому месту, встали на ноги, а теперь их ждало новое переселение. Здесь же, на Опинчовце, находились участки для личного пользования кооператоров, и орешчане боялись, что и они уплывут.

Игна не ожидала, что с ее возвращением двор наполнится народом.

— Идем, Игна, а то будет поздно.

— Да оставьте вы меня в покое, дайте хоть на дом посмотреть!

Но они не хотели ничего и слушать, настаивая на своем. Женщины были уверены, что и теперь, как всегда, когда деревне угрожала опасность, Игна поведет их за собой. Но на этот раз Игна была непреклонна.

— Оставьте меня в покое. Я домом хочу заняться!

— Игна, да что с тобой? Селу конец приходит, а ты заладила одно и то же: дом да дом!

Некоторые хватали ее за рукав и тянули за собой, но она упиралась.

— Не хватайтесь за меня, а то сама как хвачу!

Женщины, ошеломленные таким ответом, только ахнули.

— Да, да! Что вы рты пораскрывали? Убирайтесь отсюда подобру-поздорову!

Зная характер Игны, женщины начали понемногу расходиться. Этого они от нее не ожидали и никак не могли взять в толк, что с ней случилось. С завода вернулась. Собирается жить здесь и так отнеслась к несчастью, которое свалится и на ее голову.

Дом Игны опустел. Деревня, ожившая при известии о ее приезде, вдруг затихла и казалась вымершей. Что же это будет, сокрушались люди, если их последняя опора — Игна отказалась им помочь?