Цвети, родной Узбекистан! Но только - без меня - [14]

Следование закону силы у узбеков доходит до абсурда. Вот один случай. Наша соседка, Наталья Федоровна, была врачом, как принято в таких случаях говорить от бога. Она лечила детей. В любое время дня и ночи к ней могли прийти незнакомые люди и попросить о помощи. К ней обращались и другие врачи, когда у них в семье случалось несчастье. Одна такая семья врачей-узбеков жила в соседнем подъезде. Когда их дети начинали «отдавать концы», они их тащили к Наталье Федоровне. Но когда со здоровьем в семье было все в порядке, они с ней даже не здоровались. Однажды Наталья Федоровна спросила у врачихи-узбечки, которая таскала к ней своих баласят:

— Нигора, почему вы не здороваетесь?

— Ааа, — растерялась Нигора, — я вас не заметила. Здрясссьть…

Но на следующий день Нигора вновь перестала замечать Наталью Федоровну. Через несколько месяцев одному из детей Нигоры стало очень плохо и в три часа ночи она заявилась с мальцом в квартиру Натальи Федоровны. Уже достаточно пожилая женщина, вдоволь наевшись черной неблагодарности от этой семейки, взбесилась:

— Нигора, вы сами врач, почему вы меня беспокоите.

— Ну, вы же всех лечите, — нашла что сказать в свое оправдание Нигора.

— Ну и что, что всех. Вызовите скорую — там тоже всех лечат.

— Не, я хочу чтобы вы лечили, — не унималась Нигора. — Вы обязаны нам помогать, вы же давали клятву Гиппократа!

— Я никому и ничего не должна! — отрезала Наталья Федоровна, — я давно уже на пенсии!

Конечно, ребенок был ни в чем не виноват и Наталья Федоровна в конце концов согласилась посмотреть его. Как потом оказалось, он был одной ногой в могиле. Но лучше б она его не спасала, ведь из него вырос еще тот негодяй, ничем не уступающий Нигоре! Когда дети Натальи Федоровны стали собираться с нею в Россию, спасенный некогда Алишер, сын Нигоры, вызвался помочь им продать мебель. Шикарную обстановку большой трехкомнатной квартиры Алишер отхватил всего за 200 долларов, хотя одно только антикварное пианино 19-го столетия стоило наверно не одну тысячу… Но, у семьи Натальи Федоровны не было другого выхода и Алишер, зная это, не преминул воспользоваться случаем.

Я вспомнил, как сам продавал свою квартиру, расположенную неподалеку от станции метро «50 лет CССР» (старое название). Ко мне приехал на «девятке» узбек со своей беременной женой и стал торговаться, сбрасывая 50 % от объявленной цены! И хотя я привык к узбекскому торгу, меня этот торг возмутил.

— Сброшу 100 долларов максимум, — ответил я.

— Э, братан, сбрось побольше, хотя бы тысячу, — прогундосил узбек. — У меня, конечно, есть деньги, чтобы тебе заплатить. Но мне еще нужно делать той, свадьба, ремонт, новый машина покупать…

— Это твои проблемы! — возмутился я. — Мне тоже деньги нужны, чтобы переезжать и взятки давать на твоей таможне. Думаешь, я что-то смогу купить себе в России на две с половиной тысячи долларов, за которые хочу продать квартиру?

— Э, ну все равно уступи, — не отступал узбек. — Ты еще заработаешь, дай Аллах тебе здоровья…

— Ну и ты еще заработаешь, Аллах тебе в помощь, — сказал ему я и добавил, — Как только заработаешь — приходи.

И узбек ушел ни с чем. Мне вскоре крупно повезло продать свою трехкомнатную хату на втором этаже за две тысячи долларов татарам, которые года через два-три сами планировали уезжать. Свою скромную мебель я продал всего за 100 долларов. Ее купила какая-то узбечка для перепродажи в кишлаках. Там были кухонный и спальный гарнитуры, большой письменный стол и обеденный столы, компьютерный столик, стулья и пара тумбочек. Грузчиков она не нанимала — хотела, чтобы я помог, но я отказался: еще не хватало — один компьютерный столик стоил 100 долларов, а она скупала за эти деньги всю квартиру! Было забавно смотреть, как от жадности эта неповоротливая и грузная узбечка таскала на себе вещи вниз. Но самое смешное — она наняла вместо грузовика таксиста с «Волгой». У ГАЗ-24 на крыше был багажник, но она умудрилась эту машину так загрузить, что из-за мебели выглядывал только капот. Я сильно сомневался, что этот «пипилац» сможет «взлететь», но машина тронулась, шаркнула «пузом» по колдобине и поехала. От этого зрелища мы с женой расхохотались и долго не могли успокоиться.

Узбекская традиция уважать силу и пресмыкаться перед власть имущими уходит в века. Как-то в Бухаре, на экскурсии, нам показывали Дворец Эмира Бухарского, в тронном зале которого перед входной дверью находилась стена. Человек того времени заходил в тронный зал, падал ниц и полз на коленях к правителю. По окончании приема посетитель не имел права показать властителю свою спину, а точнее зад. Поэтому он обязан был пятиться на коленях задом наперед, пока не упрется в специально выстроенную для этого стену. Около нее можно было подняться и не отрывая зада от стены завернуть за нее, после чего можно было выйти из покоев. Только после этой экскурсии я понял, почему узбеки и в наше цивилизованное время уходят из кабинета начальника, пятясь к двери спиной и склоняя перед начальником голову — древние традиции неискоренимы и чинопочитание у узбеков в крови. Как-то на ступеньках Министерства иностранных дел (еще до того, как его отгородили забором) я встретил своего знакомого, Бахтияра, который работал в этом ведомстве. Мы разговорились, но он неожиданно извинился и сказал, что идет его начальник и нужно пойти «вылизать ему зад». Он подошел к дородному узбеку, идущему в окружении небольшой свиты, прижал к своей груди правую руку и поклонился. Тот задал ему какой-то вопрос, а Бахтияр, с заискивающей улыбкой, что-то ему ответил. Через некоторое время Бахтияр вернулся и произнес: