Цветение - [16]

Медсестра брала кровь на анализы, пока доктор Манко объяснял:

— В принципе, с твоими показателями и посевами можно выписываться. Из моего отделения точно. Нечего сидеть в инфекционной зоне. Переведем тебя в общую терапию, — и параллельно набирал текст на планшете.

— Постойте, дядя Анджей. Почему нельзя домой? Там привычная обстановка, и восстановлюсь я быстрее. Да и эти штуки скоро со мной срастутся, — я указала на закрытый подключичный катетер.

Вокруг уже успела затянуться кожа. Поэтому меня брал дикий ужас при мысли, каким образом из меня все это будут извлекать.

— Палата общей терапии куда приятнее. Ты сможешь свободно передвигаться по комплексу. А еще у нас есть отличный зимний сад, — успокоил он меня.

Кажется, доктора параноили насчет моих сканов.

— Но я домой хочу. В свою ванную и кровать. И вещи мне не вернули. Сказали, что отдадут только в руки.

— Боюсь, это уже решаю не я, — насупил он густые брови. — Извини, солнышко.

— А кто?

Мужчина отвел взгляд.

— Просто поверь, тебе пока стоит побыть под наблюдением. Отдыхай.

На прощание Доктор Манко улыбнулся. После чего стремительно вышел.

Хвостиком последовала и медсестра.

*

Папу с завтраком я встретила в расстроенных чувствах.

— Что произошло? — он погладил меня по щеке, в который раз поправляя шапку.

— Переводят в общую терапию, но из больницы не выпускают.

— Это же хорошо, — нахмурился он.

— Папуль, можно мне домой? — я жалобно на него взглянула.

У отца было такое выражение лица, словно он прямо сейчас умрет от разрыва сердца в невозможности что-то решить.

— Всего несколько дней, — мягко улыбнулся он, глядя на меня исподлобья. — Потерпи немного.

Я кивнула и молча забрала свой завтрак, чтобы доесть все до последней крошки.

*

На смену отцу приехал Аск. И тут же обнял меня, не обращая ни на что внимания.

— Я скучал.

«Мы же виделись пару часов назад… Точнее, не знаю, как это назвать,» — утешила я его.

Он еще сильнее сжал меня в объятьях. А я покосилась на отца, стоящего рядом со скрещенными на груди руками и перекошенным лицом. Кажется, он был рассержен.

Только не это.

«Не конфликтуй с папой. Мы только помирились, — предупредила я Аска. — И не стоит при нем так откровенно ко мне жаться.»

Брат отлип, показывая постное лицо. В ответ я высунула кончик языка.

— Не мог бы ты выйти на минуту? — прохладным тоном попросил отец. — Мне нужно кое-что обсудить с Сандрой.

«Изобрази послушного мальчика. От тебя не убудет,» — подсказала я.

Аск вредно сощурился, но все же вышел. Я уж было подумала, что упрется.

— Он не должен к тебе прикасаться, — тихо потребовал отец.

Я лишь молча на него смотрела, совершенно не меняясь в лице.

— Ты меня поняла? — переспросил он.

— Конечно, Улим, — изобразила я покорность. — Ты очень устал. Тебе нужен отдых.

На что тот побледнел и изменился в лице.

Отец склонился ниже и процедил сквозь зубы:

— Не паясничай. И даже не думай о том, чтобы мной манипулировать.

Он был в ярости.

— Ты меня поняла? — его тон стал куда спокойнее.

Отчего по спине прошел холодок.

— Да, — послушно опустила я взгляд.

Папа обнял меня и чмокнул в щеку, прежде чем уйти.

Аск тоже вернулся далеко не сразу. Похоже, они успели побеседовать.

*

— Что с ним? — поинтересовался брат по возвращении и плюхнулся в кресло рядом с кроватью, закидывая ногу на ногу.

— Собственник снова проснулся. Вчера мы откровенно поговорили. На мою голову и на твою, похоже, тоже, — надула я губы.

На что Аск высоко поднял брови и уточнил:

— Не поделишься подробностями?

— Нет. Извини.

К моему удивлению, отказ он воспринял легче, чем я ожидала:

— Ладно, — и напомнил: — Ты обещала научить меня паре трюков.

— Паре трюков, — нахмурилась я, с натугой вспоминая собственные слова.

В последние дни память немного просела.

— Мысленное общение и-и-и… — подсказал он.

— И фокусировка на облике в сновидении. Да. Точно, — кивнула я. — Итак, практика присутствия. Начнем с этого. Закрой глаза и сосредоточься на своей правой руке, на том, как ты ее ощущаешь внутри.

— Это как медитация?

— Вроде того.

— Немного непривычно.

— Ничего. Расслабься и сфокусируй внимание на руке или хотя бы на указательном пальце.

Некоторое время брат молчал с сосредоточенным лицом.

— Что ты чувствуешь? — спокойно спросила я.

— Тепло и энергию. Похоже на покалывание разрядами электричества.

— Очень хорошо. А теперь сосредоточься на обеих руках.

Через несколько минут я добавила:

— Теперь попробуй ощутить ноги.

— Угу, — тихо хмыкнул он, усаживаясь прямо. — Дальше мне плавно переходить к сердцу и голове?

— Да. Молодец.

— Угу. Дай мне время.

— Конечно. Спешить некуда.

— Ох… — мотнул он головой через несколько минут. — У этой медитации сильный эффект. Почему ты ее раньше не показывала?

— Потому что у тебя уже есть более эффективные для развития.

— И это все? Все, что мне нужно делать, чтобы мой облик в сновидении стал четким?

— Нет. Ты только что достаточно глубоко погрузился в практику присутствия. Похоже на то, будто уносит течением, да?

— Да. Или невесомость.

— Это первый шаг, — кивнула я с улыбкой. — Ты не должен забрасывать тренировки, чтобы по возвращении в духовное тело помнить эти ощущения. Но нужно запомнить кое-что еще: то, как ты выглядишь. Это второй шаг.