Цвет небес - [9]

Мы были весьма озабочены тем, что Меган ещё была слаба от недавней обширной дозы химиотерапевтических препаратов, которые были необходимы для уничтожения оставшихся в её теле раковых клеток, чтобы подготовить организм к принятию новых здоровых стволовых клеток. Но доктор Дженкинс уверила нас, что трансплантация поможет Меган окрепнуть, поэтому мы мужественно держались.

Я была заворожена и полна надежды, наблюдая за тем, как кровь течет по прозрачной резиновой трубке в тело моей дочери.

Сама процедура закончилась очень быстро — она продолжалась около сорока пяти минут — что казалось едва лишь возможным. Но ещё более удивительным было то, что через час на щеки Меган начал возвращаться румянец, и она даже засмеялась, увидев Губку Боба по телевизору. Я не могла в это поверить. Как быстро жизнь вернулась в её сосуды!

Медсестры сказали, что иногда бывает и так, но я думала, что Меган особенная и за нами присматривают какие-то высшие силы.

Но даже если и так, нас предупредили, что процесс выздоровления будет очень долгим, и я знала, что ждет нас впереди. Мы будем проводить недели, а то и месяцы в больнице и продолжать лечение, но я была готова ко всему. Я бы отдала собственную жизнь, лишь бы спасти дочь.

Позже, когда Меган продолжала хихикать над шутками в своем любимом мультфильме, Майкл встал, обошел кровать и принялся разминать мои плечи. Он поцеловал меня в макушку, а я взяла его руку и прижала к щеке, коснувшись губами его теплой ладони.

«Может быть, в конце концов всё будет хорошо, — подумала я. — Может быть, есть надежда, что мы сможем снова стать нормальной семьей. Может быть, у нас даже будут ещё дети».

Мы смеялись, разговаривали и прощали друг друга за всё.

В ту ночь я снова плакала под душем, но в тот раз это были слезы радости. Я смеялась от облегчения, вытирая слезы, а позже, когда мои волосы ещё были влажными, мы с Майклом занялись любовью на заднем сидении его машины в дальнем уголке больничной парковки.

Это был хороший день, и я очень ценю его.

Глава 14

 Спустя шесть недель у Меган началась интерстициальная пневмония[11] на фоне реакции «трансплантат против хозяина»[12].

Я знала, что РТПХ является возможным осложнением после пересадки, потому что иммунитет Меган из-за химиотерапии существенно снизился. Мне также говорили, что при нормальных обстоятельствах восстановление иммунитета заняло бы от шести до двенадцати месяцев, но теперь из-за РТПХ на это уйдут годы.

Я боролась, чтобы не падать духом, а Майкл угрожал больнице судом.

— Пожалуйста, Майкл, — снова и снова молила я его не обременять доктора Дженкинс явками в суд и юридическими проволочками. — Мы знали о рисках проведения трансплантации и все равно на это пошли. Кроме того, в нашей жизни и так хватает сражений за то, чтобы Меган оставалась сильной. Ей необходимо верить, что все мы — одна команда.

Но он не переставал обвинять всех вокруг. И не желал ни о чем говорить с доктором Дженкинс. Он отказывался находиться с нею в одном помещении, что означало, что он вообще держался подальше от больницы в дни её дежурств.

***

После этого все становилось только хуже. У Меган начался облитерирующий эндофлебит[13] печеночных вен , являющийся ещё одним из возможных осложнений после трансплантации, и из-за этого страдала её печень. Этим объяснялся постоянный жар, болезненная диарея и странная сыпь, покрывшая все её маленькое хрупкое тельце.

Группа врачей назначила ей пересадку тромбоцитов, диуретики[14] и антикоагулянты[15].

Когда однажды вечером у неё сильно заболел живот, я сразу же позвонила Майклу и сказала ему немедленно ехать в больницу, хотя на дежурстве была доктор Дженкинс.

Он сказал, что приедет через двадцать минут.

Два часа спустя он вышел из лифта — но было уже поздно.

Он слишком долго ждал.

Глава 15

19 февраля 2006 года.

Несмотря на героические попытки врачей и медсестер, которые делали все что могли, чтобы спасти Меган, она угасла за десять минут до приезда Майкла.

Смерть ребенка убила моё сердце. Та ночь в больнице стала чистой воды агонией. Я плакала часами и отказывалась покидать дочь. В конце концов им пришлось вывести меня из палаты, чтобы суметь забрать тело в морг.

Похороны четыре дня спустя превратились в глубокую черную дыру горя и отрицания. Я была полна отчаяния и жалела о своем решении дать согласие на трансплантацию костного мозга.

Возможно, если бы мы подождали, то удалось бы найти лучшего донора или продлить жизнь Меган на год или два.

Я была в смятении.

Все, чего я хотела — снова взять её на руки, вдохнуть сладкий аромат кожи, прижаться губами к макушке.

Я не могла поверить, что она покинула меня, что я больше никогда её не увижу, не обниму, не услышу её смеха. Я хотела заползти в гроб и отправиться с Меган туда, куда ушла она.

Я не знала, где она теперь, и это убивало меня. Мне было плохо от того, что я не знала, где мой ребенок и находится ли он в безопасности.

Кто заботится о ней? Не боится ли она?

Я больше ничего не могу об этом рассказать. Просто не существует слов, которыми можно описать подобное. Это непередаваемо.

Глава 16