Цвет мести - [84]

Завтра они войдут в город, найдут удобное место для засады, и Андерс доставит письмо о выкупе в руки Шустрому. От этого он нервничал так, словно впервые участвовал в похищении с последующим выкупом. Но это было не впервые, и даже похищение было не настоящим, но снова всё делалось по указке Дрейка Моррасса. Завтра они заманят Шустрого в засаду, убьют его, и Генри отомстит наконец ублюдку, который пытал и насиловал её. Одного этого Андерсу хватало, чтобы оправдать убийство.

Генри уже стала сильно ему нравиться. Иногда она пугала его до смерти, и он отлично знал, что она стоит на краю безумия, но кроме того в ней была ещё и яростная верность членам команды, что Андерс находил вдохновляющим. Не говоря уже о том, что эта страстная малютка не стеснялась громко выражать своё удовольствие. Возможно, он и присоединился к этой маленькой команде из-за чувства вины и неоплатного долга, но их компания уже давно начала ему нравиться, и если бы всё зависело от него, он бы с радостью с ними остался. Жаль, что всё зависело не от него.

Когда кто-то держит нож у твоего горла, пронеслось в голове Андерса, если этот кто-то новичок в таких делах, то высвободиться довольно легко. Нужно лишь толкнуть назад, хватая руку с ножом. Конечно, опытный убийца знает, что нужно держать нож у горла, а другую руку положить жертве на затылок, чтобы любая попытка движения привела к крови и… ну… смерти. Это убедило его – если, конечно, Андерсу и были нужны доказательства – в том, что Генри совершенно точно опытная убийца. Тот факт, что она подкралась к нему в абсолютной тишине, также убеждал его, что это было заранее продуманное перерезание горла, а не случайный акт насилия с её стороны.

Андерс непреднамеренно пискнул от боли, когда клинок поцеловал его кожу, и струйка крови потекла по его шее и впиталась в воротник. Он хорошо знал Генри, и знал, какие острые у неё кинжалы, и какой точной она может быть – любая капля крови совершенно наверняка пущена намеренно. Андерс ждал конца. Который никак не наступал.

– Уф… миледи… – сказал Андерс, лелея маленькую надежду, что это было что-то вроде прелюдии к сексу, а не к смерти.

– Заткнись, – прошипела она ему в ухо, и нож вонзился ещё чуточку глубже ему в шею. Андерс не мог избавиться от чувства, что Генри смертельно серьёзна в своих действиях, и он не был точно уверен, что сможет пережить следующий звук, изданный без разрешения.

Она была одна, в этом он был уверен. Остальные остались в лагере, некоторые в палатках, но большинство лежали под звёздами. Андерс специально отошёл от них на некоторое расстояние, чтобы побыть наедине с собой, и сейчас казалось, что это станет его погибелью. Конечно, следовало признать, что если бы Генри хотела убить его и посреди лагеря, то она могла бы сделать это, и никто бы и пальцем не пошевелил, чтобы её остановить. Босс, возможно, заинтересовался бы, почему это она окрашивает Дикие Земли в красный цвет кровью Андерса, но останавливать её он бы не стал. Шип полностью доверял Генри. На самом деле, насколько понимал Андерс, она была единственным человеком, кому он действительно доверял.

Генри долго держала нож у его горла и ничего не говорила. Андерс подумал, что возможно люди на часах, если бы увидели их, просто решили бы, что они сплелись в объятьях.

– Ты работаешь на Моррасса, – сердито прошептала Генри.

Андерс чуть не кивнул, но вспомнил, что такое движение, скорее всего, положит конец расспросам. А если уж он и умрёт, то он был намерен протянуть свою жизнь как можно дольше, на каждую чёртову мучительную секунду.

– Миледи, как вы догадались? – спросил он.

– Эт, блядь, очевидно. Шип тоже заметил бы, если б та шлюха не крутила перед ним пиздой.

Андерс хихикнул, и свежая кровь потекла по его шее. У него было странное чувство, что его шея сейчас пылала бы огнём, если бы алкоголь не сдерживал боль.

– Почему? – прошептала она. Андерсу показалось, что он заметил что-то в её голосе – грусть и, быть может, сомнение. Оставалась возможность, что он выживет, вот только нужно было решить, какую часть правды можно выдать Генри – слишком много или слишком мало, и он наверняка умрёт, и не сможет исправить ошибку, не сможет загладить вину.

– У меня не было выбора, – сказал Андерс. – И никогда не было, особенно с Дрейком Моррассом. Он сделал всё, чтобы у меня не было выбора. – По крайней мере, большая часть этого была правдой.

Кинжал прорезал ещё одну маленькую полоску на его коже.

– Андерс, начинай уже говорить по делу!

– Я должен ему. Больше, чем когда-либо смогу заплатить. У Дрейка есть флотилия, множество кораблей, но они не пиратские. Игорные дома, которые никогда не остаются надолго на одном месте. Заведения, где богатые могут собираться, встречаться и терять деньги. – Андерс вздохнул. – Я отправился туда после изгнания, в надежде, что новости до них ещё не добрались, надеясь, что я могу ещё пользоваться кредитом семьи. Дрейк впустил меня, дал мне сделать глупую ставку и лишь после этого показал мне письмо, которое получил от моего отца.

Андерс вздохнул.

– Я должен Дрейку Моррассу два миллиона золотых монет, – прошептал он Генри. Это, по крайней мере, тоже было правдой, хотя он решил не упоминать, что так же дважды обязан пирату жизнью. – Я у него в руках. Он говорит прыгать, я спрашиваю, как высоко. Он говорит "соси", и я спрашиваю, как глубоко. Он говорит…