Цвет мести - [7]

Стены были грубыми, колкими на ощупь, и Бетриму хотелось бы прислониться и постоять, но ни к чему хорошему это бы не привело. Он хромал дальше в сторону того, что считал лестницей, почёсываясь от зуда в черепе. А потом он понял, что у него нет волос. Ублюдок-арбитр побрил его налысо. Бетриму это показалось серьёзным оскорблением. Они не только едва не убили его, а потом подлатали, только чтобы держать в плену, привязанным к столу, пока не решат наконец сжечь – им надо было ещё и голову ему побрить! Да, Чёрный Шип никогда не был в восторге от своей рыжей шевелюры – именно поэтому он красил волосы в чёрный цвет каждые несколько недель. Но намного меньше ему нравилось совсем без волос.

Так-то в лысине не было ничего плохого. По правде говоря, Бетрим знал многих лысых, и они вроде ничем не отличались от прочих. Некоторые были нормальными людьми, некоторые последними козлами, но всё равно, все были людьми. Проблема заключалась в том, что Бетриму нравились волосы – они хоть как-то скрывали лицо, что полезно, когда ты настолько уродлив и покрыт шрамами.

Он добрался до места, где могла быть лестница, и обнаружил там дверь в тёмном алькове. Повозившись с ключами, дверь удалось открыть, и за ней обнаружилась каменная винтовая лестница, ведущая наверх. На взгляд Бетрима, вверх – направление ничуть не хуже прочих, хотя он понятия не имел, где находится, под землёй или над ней.

К тому времени, как он добрался до верха лестницы, Бетрим уже задыхался от напряжения. Он склонился к большой деревянной двери, желая, чтобы у него остались волосы – впитать пот, который ручьём тёк по его лбу. По правде говоря, Бетрим неплохо заплатил бы за постель и возможность поспать в ней, но у него не было ни гроша за душой, ни времени на отдых. Надо было убираться как можно дальше отсюда, прежде чем кто-нибудь начнёт его искать.

Он попробовал восемь различных ключей, прежде чем один подошёл, и открыл дверь на самый яркий свет из всех, что он видел в жизни. Свет был повсюду, такой яркий, что слепил глаза; такой яркий, что от него было больно. Полуденное солнце светило в дверной проём и весь свой гнев направляло на единственный оставшийся глаз Бетрима. Он обнаружил, что щурится, обеими руками прикрывая глаза от солнца. Потом он вспомнил, что у него остался лишь один глаз, и убрал левую руку. Не было смысла прикрывать пустую глазницу, это лишь выставляло его дураком.

Глаза немного привыкли к свету, и Бетрим вытаращился за дверь, словно мышь из норы, испуганная тем, что может там обнаружить. И то, что он обнаружил, действительно его напугало. Перед ним располагался пыльный дворик, залитый ярким солнечным светом, и зданий там было больше, чем Бетрим мог сосчитать, то есть больше двадцати. Люди ходили туда-сюда, все казались занятыми, и больше половины носили плащи арбитров.

– Так и знал, блядь. Меня заперли прям посреди Инквизиции, – сказал Чёрный Шип себе под нос, и не ждал ответа.

Он глянул направо и увидел чёрную башню Инквизиции, вздымавшуюся в небеса, словно в попытке закрыть солнце. Зазубренные, чёрные шипы выступали из башни под странными углами. Это напомнило ему сверхъестественную тень, которую он видел в Хостграде. Сейчас казалось, что этому воспоминанию уже вечность. Танкуил одним приказом изгнал демона, но прежде тот уничтожил целый гарнизон солдат. А ещё закусил прежним боссом Шипа.

С некоторым усилием Бетрим принял бесстрастное выражение лица, которым славился, и шагнул из двери в слепящий свет.

На самом деле дверь была – одно название. Казалось, будто кто-то построил сарайку посреди внутреннего дворика. Пытаясь выглядеть по-деловому, насколько это было возможно, Бетрим повернулся, запер дверь, убрал ключи в карман и как можно плотнее затянул украденный плащ. Тот был сильно мал ему, но Бетрим надеялся, что его хватит, чтобы дурачить людей во дворике, пока он не сбежит.

Бетрим повернул налево и зашагал так быстро, как только позволяли трясущиеся ноги. Вдали он видел императорский дворец, вздымавшийся даже выше башни Инквизиции. Если идти в сторону дворца, то довольно скоро можно выйти к воротам, ведущим из города. Он никогда не переносил настолько раздражающих испытаний. До Бетрима дошло, что на нём нет обуви – у старого арбитра были маленькие ноги, его башмаки оказались слишком малы для Чёрного Шипа. В Диких Землях босой человек не вызвал бы удивления, но здесь, в Сарте, такой странности более чем достаточно, чтобы привлечь ненужное внимание.

Он шагал мимо групп арбитров, мимо наполненных арбитрами зданий, и даже мимо человека, который выглядел, как инквизитор. Но Бетрим продолжал идти. Если бы он верил в каких-нибудь Богов, то начал бы уже молиться, но Чёрный Шип давно разучился верить во что угодно, кроме себя и денег. Причём в последнее он верил лишь потому, что при наличии достаточного количества денег выбраться можно из любой затруднительной ситуации. Бетрим глянул на всех окружавших его праведных охотников на ведьм и вынужден был признать, что вряд ли существовала сумма, которой хватило бы, чтобы выбраться из этой ситуации.

Когда он добрался до главных ворот Инквизиции, один из стражников в безукоризненном белом мундире кивнул.