Цвет крови - [96]

Он стал свидетелем преступления, выступил в роли судьи, вынес обвинительный приговор и отпустил грехи. Кажется, все это не входит в обязанности полицейского. Он превысил свои полномочия. Следователь, судья и палач — не слишком ли много для одного человека? Он не арестовал Марию Идову, потому что это было опасно, однако смертельно напугал ее, и теперь, без колдуна, ее власть над девушками уже не будет абсолютной. Прошло два дня, но тело колдуна нигде еще не было найдено. Впрочем, рано или поздно его обнаружат на какой-нибудь свалке.

Больше всего Паоло хотелось бы сейчас форсировать события, но сделать это в одиночку было очень трудно. Подключить же к делу других полицейских, не рискуя себя скомпрометировать, он не мог. Марко отказался ему помогать, а работать без поддержки означало подвергнуть себя еще большему риску, как показал эксперимент в убежище нигерийских проституток. Он не столько беспокоился о собственной безопасности, сколько боялся оказаться не в то время не в том месте, чтобы потом не пришлось оправдываться. Это был бы его конец как профессионала, и он не хотел вовлечь себя в такую игру.

Мормино требовался союзник, который мог бы обеспечить ему прикрытие. Именно за этим он и пришел в столь ранний час во Дворец правосудия. Здесь в половине девятого его ждала женщина, заместитель прокурора. Так что у него оставался целый час для того, чтобы убедить одного человека подать ему руку помощи. Вместе они смогут это сделать. Правда, когда он остановился у закрытой двери, у него еще не было ни четкого плана, ни продуманных аргументов, чтобы убедить собеседника принять его предложение. Он перевел дыхание и постучал. Глубокий мужской голос пригласил его войти, и Мормино открыл дверь.

— А, привет, Паоло!

— Добрый день, — ответил Мормино, протягивая руку капитану.

— Как дела? — озабоченно спросил Кау.

— Да вроде неплохо, только работы полно.

Кау ничего не ответил, жестом приглашая Мормино сесть.

— Чему обязан? — спросил капитан, устраиваясь не во главе стола, а с краю, — видимо, чтобы не подчеркивать дистанцию между ними.

— Знаешь… мне хотелось бы узнать твое мнение по одному очень деликатному делу.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Это касается убийства Заркафа.

— Ты же знаешь, что я не принимаю участия в расследовании. — Капитан развел руками.

— Да, но я думал… Прошло две недели, а мы ни на шаг не продвинулись в этом деле.

— Мне очень жаль.

— Я пришел просить тебя о помощи.

— Я бы охотно помог тебе, но каким образом?

— Может, ты предоставишь мне записи допросов Заркафа в связи с убийством Лукмана? Мне кажется, с таким человеком было трудно разговаривать.

Мормино закинул удочку и выжидательно смотрел на Кау.

— Но я отослал оперативной бригаде все материалы на следующий же день после убийства.

— Я знаю, я их прочел, — соврал Мормино, — но ничего не нашел в них. Мне хотелось бы узнать, что ты сам вынес из беседы с ним, а не то, что записано в протоколе. Здесь очень помогла бы твоя интуиция, твое умение сохранять объективность и нейтралитет.

Кау задумчиво постукивал пальцем по щеке. Он пытался правильно оценить ситуацию. Смысл предложения был ясен: неофициальное сотрудничество.

— Ты сейчас говоришь от своего имени или от имени всей оперативной группы?

— Сейчас я говорю как шеф криминального отдела, который связан по рукам и ногам. Думаю, что Бергонцони, безусловно, оценил бы мой поступок.

— Бергонцони не смог бы арестовать преступника, даже если бы поймал его над трупом с дымящимся пистолетом в руках. Единственное, что его волнует, это одобрение прокурора.

Наконец-то удалось растопить лед, подумал Мормино и продолжил атаку:

— Они снова хотят найти козла отпущения. И им все равно, кто это будет.

— Да, чем больше времени проходит со дня убийства, тем труднее обнаружить преступника. Арест Дзуккини был исключением. Маттеуцци нужно найти виновного, чтобы иметь хорошие показатели раскрытия преступлений и чтобы успокоить общественность. После того, что случилось в январе, он и слышать ни о чем не хочет. Скорее всего, прокурор предпочтет вообще никого не арестовывать.

— А сам ты все еще убежден в том, что Лукмана убил Дзуккини?

— Но есть же доказательства. А ты?

— Да, вот только финал как-то с этим не вяжется.

— Я должен тебе кое-что показать.

Кау поднялся, обошел стол, открыл один из ящиков и вытащил из него два конверта. Мормино внимательно следил за движениями капитана. Кажется, он уже догадывался, о чем пойдет речь. Кау извлек из одного конверта пачку фотографий и протянул их Мормино.

— Взгляни-ка.

На фотографиях был запечатлен Дзуккини с окровавленной физиономией. На одних — анфас, на других — лежащим на спине, голым и в наручниках. Нос молодого человека был сломан. Взгляд Мормино задержался на татуировке-свастике, украшавшей шею молодого человека. Неонацист на этих фотографиях казался более крепким, чем на карточках из архива полиции, сделанных четыре года назад. На нескольких фото двое мужчин помогали подняться девушке с голыми ногами в синяках. Вероятно, это была Аврора Мальи.

— Вы сделали эти снимки сразу же после ареста? — спросил Мормино, возвращая стопку Кау.