Цвет крови - [72]

— Да, мы просто развлекались.

Пока адвокат Алвизи с интересом разглядывал потолок, Дзуккини, переменившись в лице, поднял взгляд на Де Сантиса.

— Мне нужно выйти отсюда.

— Ты знал Лукмана? Посмотри на фотографию.

— Впервые вижу.

— Ты уверен?

— У меня нет друзей-марокканцев.

— Он не из Марокко, а из Мавритании.

— Все равно. Я его не убивал.

— Тогда кто это сделал?

— Не знаю, я был с Авророй.

— Да, вы были с Авророй Мальи.

— Конечно.

Дзуккини снова посмотрел на Де Сантиса умоляющим взглядом.

— Я хочу выйти из тюрьмы.

— Это будет непросто.

— Я не виновен.

— Аврора Мальи и владельцы гипермаркета так не считают.

— Я никого не убивал.

— Вас никто не обвиняет в убийстве.

— Я уже ответил на все ваши вопросы.

— Господин адвокат, объясните вашему клиенту, что он может иметь при себе в камере.

Алвизи незаметно для Дзуккини покачал головой, стараясь дистанцироваться от происходящего.

— Мы уже потребовали для нашего подзащитного освобождения и перевода под домашний арест, — заявил адвокат. — Решение по делу будет принимать независимый суд.

— Но я бы на твоем месте, — вставил свою реплику Кау, буравя Дзуккини взглядом, от которого тот моментально потупился, — на него не рассчитывал.

— В любом случае от мнения прокуратуры это не зависит, — уточнил Алвизи, пытаясь выгородить своего подзащитного.

— Безусловно. — Кау поднялся и протянул руку адвокату.

Он только хотел как следует припугнуть Дзуккини. Останься тот с ним наедине хотя бы на час, капитану удалось бы получить от парня чистосердечные признания по поводу сбыта наркотиков, расистской деятельности организации и поджога гипермаркета. Для того чтобы заставить его признаться в убийстве, даже имея на руках результаты ДНК-экспертизы и информацию о звонках с мобильного, потребовалось бы больше времени. Но в конце концов он бы во всем сознался.

Молодой карабинер вывел на принтер данные компьютера и распечатал протокол допроса в трех экземплярах. Дзуккини с отсутствующим видом подписал его и вышел из комнаты в сопровождении Алвизи. За металлической дверью его уже ждала охрана.

Де Сантис и Кау удалились в противоположную дверь и, пройдя сквозь несколько кордонов, подошли к охране у входа, чтобы получить обратно документы, после чего направились к служебной машине прокуратуры, где их ждал водитель.

— Что ты об этом думаешь? — спросил заместитель прокурора.

— Он не признается в убийстве Лукмана и не возьмет на себя поджог гипермаркета. Алвизи он заявил, что ни в чем не виновен.

— Это еще нужно доказать.

— Изнасилование он также будет пытаться отрицать. Да, они принимали наркотики, и он просто не смог себя контролировать. Девушка сначала была согласна, а все остальное он уже не может вспомнить.

— А как мы поступим с его алиби в ночь поджога гипермаркета?

— Он совершил ошибку, назвав нам имена товарищей. У меня есть гипотеза: они какое-то время оставались на вилле, потому что были загримированы.

— Для чего?

— В течение дня до закрытия гипермаркета они успели разбросать зажигательные бомбы на виду у телекамер. Чтобы их лица не остались на пленке, они использовали грим, парики, накладные бороды и усы, ведь они и не подозревали, что последствия поджога будут столь значительны и уничтожат все улики. Затем вернулись на виллу, просидели там до двух часов ночи, после чего сели в машину и отправились обратно к магазину. Приведя в действие механизмы, они спокойно удалились. Дальше дело за них довершил огонь.

— Но почему они это сделали?

— Вероятно, потому, что они нацисты. Захотели поднять волнения в городе и для начала вскрыли живот Лукману. Потом подожгли торговый центр. «Красные» гипермаркеты стоят у них поперек горла: вы же видите, кто ходит туда за покупками.

— Что ж, мы их возьмем.

— Если друзья Дзуккини сознаются в поджоге гипермакета, он пропал. Нужно будет только предложить кому-нибудь из них сбежать. Мы можем классифицировать их действия как террористический акт.

— Они богаты и не захотят огласки.

— Все пройдет как по маслу. Их просто отправят за границу с деньгами папаш и чистым паспортом. Мы постараемся как следует изучить их дела и понять, где их слабое место. Можно допросить парней как свидетелей, не привлекая к делу адвокатов.

— Хорошо, поступим так. Но почему Дзуккини назвал имена?

— У него не было выбора. Каждый из них может обеспечить алиби другому. Они вместе подожгли гипермаркет, и теперь им придется лгать, прикрывая друг друга. Когда Дзуккини убивал Лукмана, с ним был кто-то еще, но об этом он нам точно не скажет. Мы узнаем имена от кого-нибудь из них.

— Но его алиби может подтвердить Аврора Мальи.

— Лукман умер примерно часа в два ночи, и Дзуккини легко мог с ним разделаться. Я уверен, что девчонка не подтвердит его алиби.

— Тогда почему же он ссылается на нее?

— Это неплохая идея: парень может утверждать, что она все отрицает из-за того, как он обошелся с ней.

— Он у нас еще запоет, равно как и его подельники. Посмотрим, что нам на это скажет прокурор, — добавил Де Сантис.

Таким она будет видеть его до конца своих дней: больным, страдающим от уремии, обессиленным после диализа. Они надеялись, что дома он скорее пойдет на поправку, однако Лука замкнулся в своем страдании, словно счел ситуацию безнадежной. Марко не ответил на приглашение Клаудии и не пришел к ним на празднование Нового года. После того, что произошло между ними, он был не в силах видеть невестку рядом с братом, отчаянно сражающимся за жизнь.