Цвет крови - [71]

— И что это значит — «выкорчевать»?

— Вышвырнуть вон, — коротко пояснил Дзуккини.

— Извините, господин заместитель прокурора, — возразил Алвизи, — но мы сейчас не обсуждаем политические пристрастия моего подзащитного. Он согласился отвечать только при условии, что ему будут предъявлены конкретные детали обвинения.

— Господин адвокат, вероятно, вы понимаете, что политические взгляды Джованни Дзуккини играют в этом деле не последнюю роль. Хорошо, я сформулирую вопрос иначе. Листовки и брошюры, наподобие тех, что мы видим здесь, были отпечатаны вашей организацией?

— Я не знаю.

— Почему вы не знаете?

— Потому что я не могу контролировать всех борц… членов организации.

— Но эти материалы были найдены в вашем доме.

— Положить бумаги в архив мог любой боец.

— Боец?

— Мы все как бы солдаты… так мы себя чувствуем.

— Тогда почему архив был спрятан в подвале?

— Он не был спрятан. Его только закрыли в сейф. Обычная мера предосторожности.

— Ах да, что касается ящиков. Под полом находился еще один, весь забитый оружием. Кто его туда поставил?

— Я. Я собирал оружие много лет. Я просто фанат этого старья времен Второй мировой. Им никогда не пользовались и никогда не выносили с виллы.

— Но оно и не было зарегистрировано.

— Нет, не было, но оружие всего лишь лежало там.

— А может быть, ты просто совершил ошибку? — Де Сантис постарался нащупать брешь и сбить с наглеца остатки спеси.

— Может быть.

— Такую же, как тогда, когда изнасиловал Аврору Мальи?

Кажется, выйти на свободу так сразу ему не удастся. Джованни весь съежился, стал как будто меньше ростом, потом посмотрел на Алвизи, пытаясь прочитать в глазах адвоката правильный ответ на поставленный вопрос.

— Я никого не насиловал. Она сама была не против. Сначала мы занимались оральным сексом, а потом… До этого мы нюхали кокаин…

— Поговорим о наркотиках. Когда карабинеры ворвались в дом, на столе лежала фольга со следами кокаина. Его достала она?

— Я не знаю.

— Не можешь вспомнить?

— Послушайте, мы траха… занимались сексом. Затем появились карабинеры, разбили мне нос и избили меня. Теперь у меня не все в порядке с головой.

— А, понимаю. Избирательная амнезия. Хорошо. А для чего служили парики, бороды, усы и театральный грим, найденные на вилле?

Дзуккини посмотрел сначала на Алвизи, затем на Де Сантиса.

— У нас был театр. Мы хотели поставить «Генриха Пятого», но затем дело как-то заглохло.

— И как давно это было?

— Три года назад.

— Вам кажется, в это можно поверить?

— Это правда.

Дзуккини было не до шуток, и Де Сантис решил слегка поиздеваться над ним.

— Итак, три года назад члены «Белой скобка н скобка а скобка к скобка ции» решают осуществить постановку «Генриха Пятого», для чего покупают бороды, усы и парики из очень дорогих — под натуральные — материалов. Расходы — несоизмеримые с любительской постановкой. Из этой затеи ничего не получается, и все принадлежности остаются лежать у вас дома. Все верно?

— Да.

— Где вы были в ночь с двадцатого на двадцать первое декабря?

Алвизи достал из сумки какой-то листок и протянул Де Сантису.

— Что это? — спросил тот.

— Заявления, оставленные в моей конторе господами Маттео Дзанетти, Стефано Дельи Эспости и Кристианом Джованнини. В них говорится, что мой клиент провел ночь с двадцатого на двадцать первое декабря в их компании.

— Господин адвокат, — осадил его Де Сантис, — я уважаю ваше мнение, но предпочтительно, чтобы ваш клиент лично отвечал на мои вопросы.

— Да, конечно.

Дзуккини, отвечая, разглядывал пол.

— Я был с тремя друзьями.

— Они также — борцы «Белой скобка н скобка а скобка к скобка ции»?

— Да.

— Где вы находились?

— На вилле.

— Вы оставались там всю ночь?

— До половины четвертого.

— А потом?

— Мы пошли спать.

— То есть все разошлись по домам?

— Конечно.

— Вы остались один на вилле?

— Да, один.

— Другими словами, после половины четвертого алиби у вас нет?

— Я лег спать.

Де Сантис, Алвизи и Кау прекрасно знали, что пожар в гипермаркете начался намного раньше.

— Вы можете перечислить имена друзей, с которыми были в ту ночь?

— Да. Это Маттео Дзанетти, Кристиано Джованнини, Стефано Дельи Эспости.

— А помните ли вы ночь с двадцать девятого на тридцатое ноября? Хорошо подумайте, ведь это было достаточно давно.

У Алвизи мелькнула мысль, что в этом вопросе Де Сантис продемонстрировал гибкость. Вероятно, прокуратура располагала данными о том, где Дзуккини провел ночь, когда был убит Лукман, но не имела точных сведений о его передвижениях во время пожара в гипермаркете. Однако, судя по статьям в газетах, формально его клиенту обвинение в убийстве предъявлено не было. Тем не менее адвокат не стал задавать встречные вопросы, чтобы не попасть в ловушку, толком не зная, как оттуда выбраться.

— Я был на дискотеке, — ответил Дзуккини.

— Вас там кто-нибудь видел?

— Я быстро ушел оттуда, не встретив никого из знакомых.

— Вы ходили туда один?

— Нет.

— Кто с вами был?

— Аврора.

— Аврора Мальи?

— Да. — Лицо Дзуккини стало пунцовым: единственной, кто мог подтвердить его алиби, оказалась изнасилованная им девушка.

— Хорошо, мы уточним это у нее.

— Она ненавидит меня и, возможно, ничего не скажет.

— Почему же она должна ненавидеть вас, вы же просто развлекались вместе?