Цурюк - [2]
— Шаманский бубен пока не выставлен. Реставрируем.
— Что, товарный вид надо придать? Небось, уже и бабуль посулили из-за бугра?
«Так вот откуда ветры пущены», — равнодушно определил Ильич, разливая живой янтарь по пузатым бокальчикам.
— Немцы интересовались. Моя резолюция была: «Нет». Музею всё равно перепали бы слёзы — всё распилят дяди в Сером доме. Пускай у нас полежит лучше. Тем более, ничего пока не ясно — тот бубен, не тот…
— Амба-Шаман-Энлиль — Бубен нижнего мира? — глухо и низко проговорил полковник Шаньгу, подняв на собеседника тяжёлый, ничего не выражающий взгляд.
— Так значится по каталогу, — Левин, хлюпнув носом, всосал коньяк и поперхнулся. Было в этом взгляде Сульфата что-то очень нехорошее — или просто спьяну так показалось?
— … И в чём заморочка? Как, то есть, в него бубнить, чтоб на тот свет-то попасть? — степени опьянения полковника чередовались согласно некоему неуловимому со стороны алгоритму. Теперь он опять был якобы в зюзю. Музейщик пожал плечами.
— А я знаю? Посвящение надо получить, инициацию.
— И что — вот ты, кандидат наук, веришь во всё это мракобесие? Нижний мир, инсинуации… — пьяный Сульфат разве что не мазал сопли по брылям.
— Есть многое на свете, друг Горацио…
— О чём не стоит говорить по рации! — жирно рассмеялся Шаньгу, подводя толстую черту под мутным разговором. — Короче, Склифосовский! У меня до тебя предложение.
— От которого невозможно отказаться?
— Ну, почему? Всё можно. Только ты не откажешься, — чекист снова был трезв, как все минводы Предуралья. — Мы тут посовещались — и лучше твоей кандидатуры не нашли. Ты же у нас в городе главный спец по разной там чертовщине!
— Да какой спец, перестань! Был грех, интересовался по юности… Вспомнил тоже… Сейчас куда ни плюнь — попадёшь в Нагваля или в мастера Рейки: «Снимаю, порчу…».
— Именно поэтому. У пацанов бизнес — и между нами, весьма крышанутый. Харе — крыша, крыше — харя. Всем сестрам по ушам. Ты один остался — независимый эксперт, едрён-батон… Кстати, с сегодняшнего дня — весьма достойно оплачиваемый, — с этими словами полковник припечатал к столу толстенький конверт.
— Это аванс… Срок командировки — неограничен, с твоей директрисой согласовано. Вернёшься — напишешь подробный отчёт и получишь вторую половину. Здесь сорок тысяч рэ моих подотчётных… Ах, извини. Уже — твоих!
Владимир Ильич затушил дотлевшую до фильтра сигарету в салат. Полугодовой оклад музейного хранителя…
— Куда ехать?
— В Нему. Посёлок городского типа — в десяти километрах, кстати, от того самого городища…
— Где ты в штаны наклал? — дёрнул какой-то бес за язык. Но Сульфат лишь кивнул с непроницаемым видом, и передал завербованному прозрачную папку на молнии.
— Здесь все вводные. Короче, старушенция одна всех задолбала вусмерть. До губернатора дошло! Звать Чарушиха… Милиция местная рыдает. Йети, русалки, НЛО — полный пирамидон, по списку!
— Лечить не пробовали?
— Месяц в дурке — хоть бы хренушки! Диагноз: «практически здорова». А бабка писучая — того гляди, из Москвы кто-нибудь пожалует на горяченькое. Или, того хуже, буржуины… А тут выборы-хуиборы, сам должен понимать…
Честно признаться, Левин абсолютно не понимал, какое отношение имеют глюки писучей старушки к очередному торжеству народовластия в Неме, но мнение своё предпочёл не озвучивать. Заветный конверт разжигал сердце и звал — вперёд, в неведомое! Будто из волшебного сна в следующий сон, прижимая к груди добычу — пока не растаяла. Словно двадцать лет с плеч долой — ногу вообще перестал ощущать.
До автовокзала Сульфат довёз на такси, и даже помахал вослед отчалившему автобусу чиновной спецпапочкой — при этом улыбка Будды загадочно мерцала на его толстом лице.
ГЛАВА 2. ENTER
Lasciate ogni speranza voi ch 'entrate![1]
Данте Алигьери
Некоторых детей до сих пор находят в капусте. Кой-кого приносят аисты. Остальные, как Левин, вообще непонятно откуда и зачем взялись на этот свет.
Сульфат явно принадлежал к первой породе. Левин находил его в капусте при каждой встрече. Деньги сопутствовали Шаньгу мистическим образом с самого начала жизненного пути. Сульфату принадлежали самые крутые солдатики из ГДР, у него были первые в их классе джинсы и записи ансамбля «Тхе Беатлез». Книжный задрот Левин тянулся к пухлорылому однокласснику, брал у него уроки каратэ-до и сексуального воспитания, одновременно завидуя ему и презирая. После девятого класса летом они вдвоём рванули на поиски клада в Чёртово городище. В первый же день Сульфату повезло — разгребая угли костра, поднял прямо из золы древнюю золотую монету! А в подземелье провалиться первому посчастливилось, разумеется, Володечке. Сходил за дровами, называется…
Передёрнувшись всем телом от жутких воспоминаний, Ильич открыл глаза — за окном автобуса в лучах заходящего солнца разворачивался тот самый пейзаж, что и тридцать лет назад. Глухой заболоченный осинник постепенно сменился сосновым бором. Вот и пионерлагерь на опушке — давно заброшенный, весь зарос кустарником. Надпись над ржавыми воротами гласила: «Рябиновка». «Lasst die ihr eingeht, jede Hoffnung fahren»[2] здесь, пожалуй, больше бы подошло — «Оставь надежду, всяк сюда входящий…».
Окончание остросюжетного социально-фантастического боевика о действиях партизанского отряда в России в наши дниПри создании обложки использовались темы Николая Дихтяренко.
Остросюжетный социально-фантастический боевик о действиях партизанского отряда в России в наши дниПри создании обложки использовались темы Николая Дихтяренко.
«Буржуйка» — или хроники Конца света. Не фантастика — потому что нет ни пришельцев, ни драконов. Все фигуранты — обычные наши люди — русские и не очень. Порой узнаваемые — но автор никого конкретно не имел в виду. А если и отымел — то нечаянно. «Буржуйка» — это просто попытка заглянуть в наше ближайшее будущее. Роман кончается на оптимистической ноте. Так что — наслаждайтесь.При создании обложки использовались темы Ильи Глазунова.
Мой мир никогда не делился на части. Я жила мгновением и успешно справлялась со своими проблемами. Для меня не было деления на будущее, настоящее и прошлое.2015 год. Мое настоящее. В котором были мама с папой, четвертый курс университета с дипломной работой и дальнейшим обучением в магистратуре, друзья и спокойная жизнь. Я не знала, что будет дальше.3116 год. Мое новое настоящее. В котором где-то далеко на других планетах есть 3 капсулы сна с моими родными. Их необходимо найти!Я очнулась в далеком будущем на собственном корабле с долгом — продолжить дело отца и во что бы то ни стало не дать никому причинить вред моим новым друзьям и подопечным.ЧЕРНОВИК.
Любовная лирика всегда очень личный предмет. Трудно найти человека, который не испытывал бы подобные чувства внутри души, только не мог выразить словами то, что доступно поэту. Любовная лирика близка тому, кто сам погружен в негу нежности и буйство неистовых желаний.Любовная лирика в книге – это многогранная поэзия, где царствуют чудесные мгновенья, таинственный покой, томительный обман, очарование неземных чувств.Где бьются волны неземных чувств, сладостных молитв, возвышенных страстей – «всё то, что так и гибельно, и мило».
Руководство для выживальщиков от автора «оптимистичных (пост)апокалипсисов» от археопрограммирования — «Пламени над бездной», «Витлинга» и «Детей небес».Обычно произведения в жанре пост-апа эксплуатируют клишированный набор представлений о немедленном упадке человеческой цивилизации и ее откате в варварство планетного или галактического масштаба. На самом деле для любой сколько-нибудь развитой цивилизации потеря всего багажа накопленных знаний крайне маловероятна, как только достигается стадия повсеместной информатизации.
Рассказ описывает настоящее время. Главный герой повествования, одинокий парень, каких в нашем мире много. Можно сказать, что он самый обычный персонаж. Но! В один из дней он знакомится с женщиной, при обстоятельствах, которые по началу, можно было назвать «вольностью от скуки». Буквально за короткое время он влюбляется, и в тот же вечер, по своей рассеянности из за чувств нахлынувших на него, прощается с героиней, не узнав номера ее телефона. Существует ли любовь с первого взгляда, или это всего лишь «химия»? Сможет ли главный герой снова встретить девушку, которую так глупо потерял в тот вечер?
В книге собраны разнохарактерные стихи и песни Артура Арапова, написанные в конце XX и начале XXI вв. Многие представленные в сборнике песни неоднократно исполнялись со сцены, также их можно послушать в Интернете.
Когда вы смотрите на море, вы видите поверхность, а не глубину.