Crudo - [23]

______________________________________

Знание хлипко, как болото. Кэти написала это, когда была сильно больна. Ей удалили обе груди, шесть лимфоузлов, пораженные раком, их все вырезали. Я по уши в грязи, написала она. Тела сбрасывают в воду. Я со своей подружкой в настоящем здании. Я хочу больше, чем просто видеть. Чем больше ты бежишь, тем больше забываешь.

Смерть: Кэти побывала в ее палате, которая вместе с тем оказалась банком NatWest, а потом – огромным пустым пространством под землей. В камерах по обе стороны – другие девушки, с полными ртами грязи. Мертвые девушки, девушки с очень белой кожей, девушки, истекшие кровью из бритвенных порезов на ступнях. Раньше Кэти жила в сказке. Но не сейчас. Теперь она живет в верхних слоях атмосферы, где долго оставаться в одном настроении больно. Язык доставят позже, читает она с ошибкой. Язык = ящик, груз, дождливая тоска. Эшбери умер, запятая, Эшбери умер.

Она читает в газете про жизнь в российской тюрьме. Как будто про один из своих снов, где женщины стоят на холоде, им запрещают тепло одеваться, они нашивают бирки со своими именами на халаты, женщины, одетые в болезненно-зеленый, как медсестры в «Эвридике». Их будят до рассвета, они бесконечно стоят в очереди на снегу, ждут своего наказания, за ними наблюдают камеры, им не дают снова уснуть. Все женщины – Эвридики, думает она. Подземное царство всегда рядом. Она из женщин, про которую пишут, еле может идти. У нее гниют ноги. Она сидит, и сидит давно, на «крокодиле». Кэти ищет в интернете, что такое «крокодил» – вещество, изобретенное уже после времен ее близкого знакомства с наркотиками. Мутная желтая жидкость, которая имитирует эффект героина. Но подсевшие дорого платят за дешевый кайф от «крокодила». В том месте, куда вводят наркотик, разрываются кровеносные сосуды, а ткани вокруг них отмирают и иногда отваливаются от костей целыми шматками. Люди иногда говорят, что Кэти не реалистично пишет, что использует абсурдные приемы, но она не может избавиться от чувства, будто люди ходят с закрытыми глазами. Она не выдумывала мертвых девушек. И тюрьмы не выдумывала.

______________________________________

Эпоха приватного бассейна закончилась. Кэти вернулась в демократическую республику имени бородавки, имени мокрого пластыря с Даффи Даком в раздевалке. Поскольку Кэти не только счастливая, но еще и толстая, она решила вернуться к спортивным тренировкам. Физическая трансформация ее всегда страстно увлекала. Она перепробовала много ее разновидностей: голодала, занималась бодибилдингом, она побывала накачанной, тощей, выпуклой и рельефной. Торчащие кости ей шли, когда она была моложе, но теперь она желала бы излучать стопроцентное здоровье. Смерть уже немодна, смерти и так витает слишком много, она бы предпочла, чтоб от нее разило благополучием. В бассейне, который представляет собой гулкую стеклянную коробку на пересечении двух улиц, она идет по скользкой плитке, оценивая дорожки. Сойдет обычная. Это ведь обычный день, в обычном сыром сентябре. Немного повышена вероятность падения бомб, но она старалась прогнать эти мысли. Вниз по ступенькам, бодро. По опыту Кэти, в бассейне всегда есть мужчина, и этот мужчина всегда дождется, пока ты почти доберешься до него, поправляя очки и глядя в пустоту, а затем сорвется с места, бултыхая по воде, пустит тебе в глаза фонтан хлорки и ног и уплывет по дорожке хаотичным кролем, не давая себя обогнать. Конечно, бывают исключения. Сегодня каждый раз, когда такой мужчина выходит из бассейна, его сменяет другой. Они проходят мимо друг друга на лестнице, пока она упорно бороздит воду, выныривая и заныривая обратно, с каждым толчком отклоняясь всё дальше влево из-за того, что ноги у нее работают несимметрично. Она напрягает пресс, превращается в летящую линию, следит за часами, толкает себя вперед. Снаружи идет дождь, но она где-то не здесь, растворилась в цикличных движениях, в мышечных усилиях. Она проплывает километр и выходит, даже не запыхавшись, хотя этим утром у нее чуть не случился приступ астмы оттого, что она пробежала вверх пару пролетов по лестнице. Может, плавает она не ради спорта. Ей нравятся тела – стройные юноши в очках с длинными ногами и треугольными спинами. Она праздно рассекает воду, недовольная акула.

По дороге домой Кэти переходит через несколько улиц, ждет, если машина близко, бежит, если еще вдалеке. На полпути до дома, к ее удивлению, автомобиль, вместо того чтобы притормозить и пропустить ее, наоборот, газует. Она бежит, он едет прямо на нее. На секунду они встречаются глазами. Белый мужчина, за пятьдесят, в очках. Совсем охренел, кричит она. Прохожий что-то кричит ей, но она не сразу понимает, что он советовал записать номера, уже слишком поздно. Муж стоит возле дома, но ему не интересна ее история, он не проявляет ни беспокойства, ни озабоченности. Она собиралась держаться невозмутимо, но, раз он и бровью не ведет, она начинает сгущать краски, и обмен становится неприятным для обеих сторон. Пока, моя горе-любовь, говорит он ей, уходя прочь. Она подозревает, что он начинает глохнуть, но нет, он на все сто уверен, что просто не слышит ее через стену / из-за шума воды / сушилки / стиральной машины, да к тому же разве она не знает, что говорит тихо и быстро. Что, переспрашивает она, закрыв уши руками. Не слышу, что ты сказал?