Critical Strike - [11]
– Сосиски дешевые подорожали, – заметила Элли, слоняясь вдоль полки с мясными изделиями.
Я только пожал плечами.
– Духи увеличили Верховную Пошлину с восемнадцати до двадцати одного процента. Все подорожало.
Взяли три упаковки дешевых сосисок и ведерко квашеной капусты, я выковырял из ящика две пачки макарон, а Элли вытянула из морозилки пакет с морожеными овощами. Встали в очередь. Элли взяла для Ящика маленькую пачку сигарет вместо большой: они дорожали быстрее и сильнее других продуктов.
Духи в последние годы всерьез заботились о здоровье нации и превратили курильщиков в угнетенное меньшинство: курить было запрещено во всех общественных заведениях, включая бары; возле входа в магазины, университеты, банки, рестораны и спортзалы висели магические надписи на латышском “Курить за 10 метров от входа”. Надписи подкрепляла пиктограмма, изображавшая зачеркнутую сигарету.
Денег у меня после покупок осталось подозрительно мало. Я их никогда не считал, никогда не вдавался в детали оборота энергий в моем кошельке – просто знал, что моя зарплата позволяет, а что – нет. Кризис вынуждал эти критерии пересмотреть.
– Он причиняет мне финансовую боль, – сказал я, когда мы уже стояли на остановке.
– Какой-то новый вид боли? – Элли подняла левую бровь.
– Вот это физическая боль. – Я ущипнул ее. – А это моральная боль: Элли, ты дура. А вот это все, это вот время, эти вот обстоятельства, кризис этот – причиняет финансовую боль. Понимаешь?
Элли грустно вздохнула.
Когда мы вернулись, Ящик уже закончил работу и забавлялся с Серафимом: пытался научить его искать закатившиеся за мебель деньги. Серафим ни о каких деньгах и знать не хотел, приносил Ящику только свои разноцветные мячики, лез играться.
Остаток вечера я провел за практикой фэн-шуй: начертил карту циркуляции энергии ци по квартире и пытался устанавливать в разных местах двушку с пивом, потом банки керосин дринка, но магия моя почему-то не действовала, никакого облегчения не приносила и кризис не останавливала. Я пробовал стучать в бубен даже махать оставшимся от Джимми жезлом, но толку не было никакого.
В вечерних новостях по тотему сообщили, что Священный Пантеон Саэймы всерьез пытается решить проблему кризиса, разбирается с кредитами, с долгами и энергетическими дырами в финансовой ауре страны.
Для этого духи Пантеона одолжили семь с половиной миллиардов евро.
Родина
– Дай корочку хлеба, Ящик… – просил Боря. Он уже совсем весь от голода сморщился, глаза выпучились, начали выпадать волосы. Боря напоминал скелет, оживленный каким-то милосердным некромантом.
– Соси старые носки и тараканов ешь, – угрюмо отозвался Ящик из своего темного угла. – О хлебе он тут размечтался. Корочку ему. Буратино…
Я прошел дальше по коридору и чуть не наступил на Элли. Она лежала на полу и не двигалась. Ее чудесная грудь и округлая попка исчезли, а волосы почему-то были не черные, а красные. Я перешагнул через нее и попал на кухню.
– О, а вот и ты, Степа! – махнул мне рукой сумасшедший Джимми. Он сидел в углу с Жезлом Северного Сияния в руках и что-то к нему прикручивал. Джимми был живой, без ожогов и следов разложения. На нем был черный балахон, лицо скрыто под капюшоном, и на коленях у него сидел Серафим.
– Чего делать, Джимми? – пробормотал я. У меня тряслись руки. – Это конец… Конец света?
– Степа!!! – вдруг радостно завизжал Джимми, спрыгнул со стула, отбросил жезл и обнял меня. Тело его, тонкое, изморенное, напоминало тело Серафима – одни только ребра и косточки под мягкой оболочкой. Однако же силы в нем было много: этими своими костями он так сильно сжал меня, что стало трудно дышать.
– Помоги мне, – попросил я. – Джимми, что делать? Что делать с кризисом?
Он сжимал меня все крепче и крепче и не отвечал. Я попытался вырваться, но ничего не вышло, да и неоткуда было вырываться – вокруг осталась только сжимающая меня черная пустота кризиса. Именно: пустота. Пустота…
– Критический удар, – прохрипел Джимми.
В следующее мгновение я проснулся, вскочил в кровати, весь в холодном поту. Александр уже спал, но тотем был включен. По тотему продажная колдунья ставила диагнозы: ей звонили, и она сообщала: у вас есть порча. У вас порчи нет. Ооо, а у вас очень серьезная порча! У вас тоже порча.
Я достал рюкзак и наспех сложил туда нужные вещи.
– Ты куда? – сонно спросил проснувшийся Александр. – Бледный какой…
– Мне одному в этом всем не разобраться. Нужно ехать за советом.
– Аа… Это толково ты придумал. Едь.
Затем я вломился в комнату Ящика и вытащил из его крепких объятий Элли. Она была одета во что-то красное, полупрозрачное и французское, с перьями и пухом. Ящик даже не проснулся, а Элли долго не могла понять, чего я от нее хочу, но когда я влил в нее третью кружку кофе и снова все объяснил, все же сообразила.
– Значит, я временно замещаю шамана, – проговорила она.
– Правильно. Что надо делать?
– Серафима кормить, смотреть тотем, если что случится – с умным видом стучать в бубен морского змея и ни в какие авантюры не ввязываться… Все правильно?
– Умница. – Я чмокнул Элли в щечку. – Если обо мне спросят?
– Сказать, что ты ушел тропой… тропой предков?
Повесть лауреата Независимой литературной премии «Дебют» С. Красильникова в номинации «Крупная проза» за 2008 г.
Райан, герой романа американского писателя Уолтера Керна «Мне бы в небо» по долгу службы все свое время проводит в самолетах. Его работа заключается в том, чтобы увольнять служащих корпораций, чье начальство не желает брать на себя эту неприятную задачу. Ему нравится жить между небом и землей, не имея ни привязанностей, ни обязательств, ни личной жизни. При этом Райан и сам намерен сменить работу, как только наберет миллион бонусных миль в авиакомпании, которой он пользуется. Но за несколько дней, предшествующих торжественному моменту, жизнь его внезапно меняется…В 2009 году роман экранизирован Джейсоном Рейтманом («Здесь курят», «Джуно»), в главной роли — Джордж Клуни.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.