Covid 19: Великая перезагрузка - [34]

В этом провале не виновата ВОЗ. Агентство ООН - это всего лишь симптом, а не причина провала глобального управления. Почтительное отношение ВОЗ к странам-донорам отражает ее полную зависимость от согласия государств сотрудничать с ней. Организация ООН не имеет полномочий принуждать к обмену информацией или обеспечивать готовность к пандемии. Как и другие подобные агентства ООН, например, по правам человека или изменению климата, ВОЗ обременена ограниченными и истощающимися ресурсами: в 2018 году ее годовой бюджет составлял 4,2 миллиарда долларов, что является ничтожным по сравнению с любым бюджетом здравоохранения в мире. Кроме того, он находится в постоянной милости государств-членов и фактически не имеет в своем распоряжении инструментов для непосредственного мониторинга вспышек, координации планирования пандемии или обеспечения эффективной готовности на страновом уровне, не говоря уже о выделении ресурсов наиболее нуждающимся странам. Эта дисфункциональность является симптомом сломанной системы глобального управления, и остается открытым вопрос о том, могут ли существующие конфигурации глобального управления, такие как ООН и ВОЗ, быть перепрофилированы для устранения сегодняшних глобальных рисков. На данный момент итог таков:

Мир станет очень опасным местом, если мы не исправим многосторонние институты. Глобальная координация станет еще более необходимой после эпидемиологического кризиса, поскольку немыслимо, чтобы глобальная экономика могла «перезагрузиться» без устойчивого международного сотрудничества. Без него мы будем двигаться к «более бедному, более низкому и меньшему миру».[87]

1.4.3 Растущее соперничество между Китаем и США

В постпандемическую эпоху COVID-19 можно вспомнить как поворотный момент, открывший «новый тип холодной войны».[88]между Китаем и США (два слова «новый тип» имеют большое значение: в отличие от Советского Союза, Китай не стремится навязывать свою идеологию всему миру). До пандемии напряженность между двумя доминирующими державами уже нарастала во многих различных областях (торговля, права собственности, военные базы в Южно-Китайском море, в частности, технологии и инвестиции в стратегические отрасли), но после 40 лет стратегической взаимодействия, США и Китай теперь кажутся неспособными преодолеть разделяющие их идеологические и политические разногласия. Пандемия не только не объединила двух геополитических гигантов, но и сделала прямо противоположное, обострив их соперничество и усилив конкуренцию между ними.

Большинство аналитиков согласны с тем, что во время кризиса COVID-19 политический и идеологический раскол между двумя гигантами усилился. По словам Ван Цзи, известного китайского ученого и декана Школы международных исследований Пекинского университета, последствия пандемии довели китайско-американские отношения до худшего уровня с 1979 года, когда были установлены официальные связи. По его мнению, двусторонняя экономическая и технологическая развязка «уже необратима»,^[89] И это может доходить до того, что «глобальная система распадается на две части», - предупреждает Ван Хуэйяо, президент Центра Китая и глобализации в Пекине.^[90] Свою озабоченность публично выражали даже общественные деятели. В статье, опубликованной в июне 2020 года, премьер-министр Сингапура Ли Сянь Лунг предупредил об опасностях конфронтации между США и Китаем, которая, по его собственным словам: «поднимает серьезные вопросы о будущем Азии и форме формирующегося международного сообщества. заказ". Он добавил, что: «Страны Юго-Восточной Азии, включая Сингапур, особенно обеспокоены, поскольку они живут на пересечении интересов различных крупных держав и не должны попадать в ловушку посредине или вынуждены делать оскорбительный выбор».[91]

Разумеется, взгляды радикально разнятся в отношении того, какая страна «права» или собирается выйти «на первое место», извлекая выгоду из предполагаемых слабостей и уязвимостей другой. Но важно их контекстуализировать. Не существует «правильного» и «неправильного» взглядов, а есть разные и часто расходящиеся интерпретации, которые часто коррелируют с происхождением, культурой и личной историей тех, кто их исповедует. Продолжая метафору «квантового мира», упомянутую ранее, можно сделать вывод из квантовой физики, что объективной реальности не существует. Мы думаем, что наблюдение и измерение определяют «объективное» мнение, но микромир атомов и частиц (например, макромир геополитики) регулируется странными правилами квантовой механики, в которых два разных наблюдателя имеют право на собственное мнение (это называется «суперпозицией»: «частицы могут находиться в нескольких местах или состояниях одновременно»).^[92] В мире международных отношений, если два разных наблюдателя имеют право на собственное мнение, это делает их субъективными, но не менее реальными и не менее достоверными. Если наблюдатель может понять «реальность» только через различные идиосинкразические линзы, это заставляет нас переосмыслить наше представление об объективности. Очевидно, что представление реальности зависит от позиции наблюдателя. В этом смысле «китайская» точка зрения и «американская» точка зрения могут сосуществовать вместе с множеством других взглядов в этом континууме - все они реальны! В значительной степени и по понятным причинам на взгляд китайцев на мир и его место в нем повлияли унижения, понесенные во время первой опиумной войны в 1840 году и последующего вторжения в 1900 году, когда Альянс восьми наций разграбил Пекин и другие города Китая. прежде чем потребовать компенсацию.