Цотнэ, или падение и возвышение грузин - [4]

— Проснулась, моя радость? Откуда слёзы в этих глазах? Не жить бы твоей няне на свете!.. — Она обняла рыдающую девочку.

— А Цотнэ где? — спросила Тамар сквозь слёзы.

— Княжич нынче рано поднялся.

— Без меня сбежал?

— Куда он мог сбежать?

— Мы собрались сбежать в Тбилиси, к великой царице Тамар. Цотнэ и Гугута хотят вступить в войско царицы и сражаться с врагами Грузии. — Девочка понизила голос. — Давно уж мы собираемся бежать. Каждую. ночь, когда ты думаешь, что мы уже спим, мы только притворяемся спящими. Закрываем глаза и ждём, когда ты выйдешь. А как только ты поцелуешь нас и на цыпочках удалишься, Цотнэ подходит к моей кровати, садится у изголовья, и мы начинаем мечтать.

— А ты-то куда собралась, мой ангел? И ты на войну?

— Нет, я останусь при дворе Тамар, в свите царицы.

— Это вы хорошо придумали. Ну, а со мной что будет? Меня с собой не возьмёте?

— Тебя?.. О тебе мы не подумали.

— Как я буду без вас одна? А ну, вставай, дорогая, оденемся и пойдём искать Цотнэ.

— А если он сбежал?

— Догоним и вернём обратно.

— Только не скажем маме.

— Нет, не скажем. — Смеясь, кормилица одевает и целует девочку.

Одевшись, Тамар вылетела из комнаты, точно камешек из пращи, нарушив обычай. Полагалось войти в спальню большой госпожи, пожелать ей доброго утра и поцеловать её. Вместо этого девочка промчалась по двору и скрылась. Кормилица от неё отстала. Тамар бежала, оглядывая всё вокруг. Дворовые уступали ей дорогу, глубоко кланялись и улыбались.

Во дворе Цотнэ не оказалось. Девочка хотела спросить, не видел ли кто-нибудь её братца, но боялась выдать тайну, а поэтому, не говоря ни слова, пробегала мимо слуг, как сорвавшийся с привязи козлёнок.

— Тамар! Подожди, я совсем заморилась… — окликала её няня, но Тамар припускалась ещё быстрее. Наконец, обегав почти весь двор и сама утомившись, Тамар в замешательстве остановилась.

— Чертёнок ты, а не девочка! Совсем задыхаюсь от этакой прыти. — Запыхавшаяся кормилица, едва переводя дыхание, бледная, опустилась возле Тамар и присела на камень.

— Как же я забыла! Ведь мы собирались бежать на белом коне. Если белый конь в конюшне, то и Цотнэ не уехал!

Конюх вёл белого коня княжича. Раздувая ноздри, жеребец гарцевал, будто не касаясь земли ногами.

— Отиа, не видел ли ты княжича Цотнэ? — окликнула кормилица конюха.

— Не видел, госпожа, — ответил конюх, кланяясь. — Доброе утро.

— А я знаю, где он! — воскликнула вдруг Тамар. — Он у пастыря, отца Ивлиана, — девочка схватила кормилицу за руку и повлекла за собой.

— С этим пастырем он и нас всех забыл — только к нему и тянется.

— Это хорошо, дорогая! Счастье, когда отрок любит воспитателя. Научится закону божьему, узнает, что такое добро, что такое зло на этом свете. Наследнику лучше быть образованным и знающим, чтобы управлять государственными делами.

— Отец Ивлиан не закону божьему обучает, а рассказывает греческие и латинские сказки про царей и про войны. Цотнэ потом их мне пересказывает. Не даёт спать до полуночи.

— И это надо знать княжичу. Когда он возмужает, будет общаться с князьями и царями. И воевать придётся и пройти через многие невзгоды.

Из-за угла церковного здания послышались голоса.

— Что ты говоришь, Гугута! Как же это может быть чтобы все, кто живёт на земле, изъяснялись по-грузински! — смеясь, говорил восседавший на треногом стуле Ивлиан.

В тени церкви у стены сидели пастырь Ивлиан, Гугута и княжич. Пастырь держал в руке палку и чертил ею по земле.

— Как различна природа в разных краях земли, так различны народы и языки. У каждого народа свой, непонятный другим язык.

— А как они разговаривают друг с другом? — спросил Гугута.

— Изучают чужие языки. Того, кто знает больше языков, больше и уважают. Вот, княжич Цотнэ ведь знает греческий язык! Научим его персидскому, арабскому, и когда он явится ко двору великой Тамар, то не ударит в грязь лицом. Никто не скажет из просвещённых царей, что у одишского князя необразованный сын.

— А сколько всего языков на свете?

— Много. Сколько народов, столько и языков.

— А народов сколько?

— Кто их сочтёт, батоно[2]. Некоторые народы многочисленны, занимают обширные места на земле. Множество людей говорит на этих языках. Но есть и совсем небольшие племена. Я сам их видел. В горах Кавкасиони в некоторых уголках проживают такие народы, что, кроме одной-двух деревень, никто во всём мире и не говорит на их языке.

Ребята глядели на чертёж учителя на земле: два моря, а над ними толстая извилистая линия.

— А морей-то сколько в мире, учитель? И морей много?

— Моря можно по пальцам сосчитать. И два из них прилегают к Грузинскому царству. — Учитель между двух морей нарисовал палкой круг. — Испокон веков наша земля на западе касалась Чёрного моря. Грузины из века в век прилагали все старания, чтобы и на востоке выйти к Каспийскому морю, расправить крылья меж двух морей. Теперь эта вековая мечта грузим сбывается. Давид Строитель создал могучее Грузинское государство. Обретя силу, грузины упорно продвигаются на восток и на юг. На севере наша естественная граница — хребет Кавкасиони. — Ивлиан второй раз провёл палкой по толстой извилистой линии. — На западе — берег моря. Если мы и на востоке дойдём до такого же естественного рубежа, то для дальнейшего расширения своих земель нам остаётся только юг.